Миссис Светтенхэм ушла. Флетчера словно обухом по голове
огрели. Две минуты назад он считал, что дверь мог смазать только кто-то из
домочадцев. Теперь было ясно, что он глубоко заблуждался. Постороннему стоило
лишь дождаться, пока Мици уедет в Меденхэм-Уэллс, а Летиция с Дорой Баннер уйдут
в поселок. Все было проще простого. И, значит, ни одного из тех, кто
присутствовал в тот злополучный вечер в гостиной, исключать было нельзя.
– Мергатройд!
– Да, Хинч?
– Знаешь, я тут все думала, думала…
– И что?
– А то, что чуть башку не сломала. Так вот, Мергатройд,
то, что случилось вечером у мисс Блэклок, – сплошная липа.
– Липа?
– Ага. Ну-ка, заколи волосы и возьми в руки совок.
Представь себе, что это пистолет.
– Ой! – нервно вскрикнула мисс Мергатройд.
– Да не бойся ты, он не кусается. Теперь иди к двери.
Ты будешь грабителем. Встань там. А сейчас ты должна войти на кухню и проделать
всю эту фигню. Бери фонарь. Включай.
– Но как же… днем?
– А воображение у тебя на что, Мергатройд? А ну
включай, говорю!
Зажав фонарь под мышкой, мисс Мергатройд неуклюже проделала
необходимые манипуляции.
– Так, – сказала мисс Хинчклифф, – поехали!
Вспомни, как ты в институте благородных девиц играла Гермию из «Сна в летнюю
ночь». Теперь у тебя новая роль! Вложи в нее всю свою душу. «Руки вверх!» – вот
твой текст, и не надо портить его никакими «пожалуйста».
Мисс Мергатройд послушно подняла фонарь и, размахивая
пистолетом, двинулась к кухонной двери.
– Руки вверх! – пискнула она и раздосадованно
добавила: – Ой, как трудно, Хинч!
– Почему?
– Из-за двери. Она не фиксируется, того и гляди ударит,
а у меня обе руки заняты.
– То-то и оно, – проникновенно произнесла мисс
Хинчклифф, – а ведь дверь в гостиной «Литтл-Пэддокса» тоже постоянно
распахивается. Она не совсем такая, как наша, но тоже ходит ходуном. Поэтому
Летти Блэклок купила отличный тяжелый фиксатор для стеклянных дверей у Элиота с
Хай-стрит. Нет, я на нее не в претензии за то, что она меня обскакала. Правда,
старый болван попортил мне немало крови. И вот когда он наконец сбавляет цену с
восьми гиней до шести фунтов десяти шиллингов, появляется Блэклок и покупает
этот проклятый фиксатор. В жизни не видела стеклянного пузыря такого размера!
– Может, грабитель тоже вставил в дверь фиксатор, чтобы
она не открывалась?
– Да в уме ли ты, Мергатройд? Сама посуди, как бы он
это сделал? Распахнул бы дверь, сказал: «Простите, минуточку», нагнулся,
поставил фиксатор, а потом вернулся бы к ограблению и крикнул: «Руки вверх!»?
Попытайся-ка придержать дверь плечом.
– Все равно неудобно, – пожаловалась мисс Мергатройд.
– Вот и я о том же, – кивнула мисс
Хинчклифф. – Держать в руках пистолет и фонарь, да еще и дверь
придерживать – не слишком ли много для одного человека? А если много, то что из
этого следует?
Мисс Мергатройд даже не пыталась строить предположений, а лишь
с немым восхищением глядела на подругу, ожидая, когда та ее просветит.
– Мы знаем, что у грабителя был пистолет, поскольку он
из него стрелял, – сказала мисс Хинчклифф. – И фонарь, поскольку все
его видели, если только это не массовый гипноз… Значит, вопрос надо поставить
так: придерживал ли кто-нибудь ему дверь?
– Но кто?
– Да хотя бы ты, Мергатройд. Насколько я помню, ты
стояла как раз за дверью, когда погас свет. – Мисс Хинчклифф добродушно
рассмеялась. – А ведь ты крайне подозрительная личность, правда же,
Мергатройд? Но кто додумается обратить на тебя внимание? Ладно, давай сюда
совок. Слава богу, что это не настоящий пистолет, а то ты бы сейчас
застрелилась!
– Странно, очень странно, – бормотал полковник
Истербрук, – крайне странно.
– В чем дело, милый?
– Подойди на минутку.
– Что случилось, милый?
Миссис Истербрук выросла в дверях гардеробной.
– Помнишь, я показывал тебе пистолет?
– Да, Арчи, такую мерзкую черную штуковину.
– Вот именно. Сувенир из Азии. Он лежал в этом ящике,
помнишь?
– Помню.
– А теперь его тут нет.
– Как странно, Арчи!
– Ты не трогала?
– Да что ты, я даже прикоснуться к нему боюсь!
– Тогда, может, это старая грымза, как бишь ее…
– Нет! Миссис Батт в жизни бы такого не сделала!
Спросить у нее?
– Не надо. А то пересуды пойдут всякие… Лучше скажи,
когда я тебе его показывал?
– С неделю назад. Ты еще ворчал, что тебе плохо
постирали воротнички в прачечной, выдвинул ящик, а там в глубине лежал
пистолет, и я спросила, что это такое.
– Точно. С неделю назад. А числа не припомнишь?
Миссис Истербрук задумалась, закрыв глаза. На ее лице
читалась напряженная работа мысли.
– Точно! – воскликнула она. – В субботу! Мы
еще собирались в кино, но не пошли.
– Гм… А ты уверена, что не раньше? Может, это было в
пятницу или даже на позапрошлой неделе?
– Нет-нет, дорогой. Я прекрасно помню. Это было
тридцатого, в субботу. Просто после этого несчастья все кажется таким далеким…
Я даже знаю, почему запомнила число. Ведь ты показал мне пистолет на следующий
день после налета. Я его увидела, и он напомнил мне вчерашнюю пальбу.
– Уф, – сказал полковник Истербрук, – прямо
гора с плеч свалилась.
– Но почему, Арчи?
– Да потому, что если бы пистолет исчез перед налетом,
то его мог стащить проходимец Шерц.
– Но откуда ему было знать про пистолет?
– Гангстеры добывают сведения самыми невероятными
способами. Они все про всех знают.
– Какой ты умный, Арчи!
– Ха, еще бы! Кое-что повидал на своем веку. Но раз ты
точно помнишь, что видела пистолет после налета, тогда все в порядке. Не мог же
он тогда стрелять из моего пистолета?
– Конечно, не мог.
– Слава богу! А то пришлось бы заявлять в полицию,
отвечать на разные бестактные вопросы. Хочешь не хочешь, а пришлось бы… А я в
свое время не удосужился получить разрешение на ношение оружия… После войны
было не до законов мирного времени. Я относился к пистолету как к военной
реликвии, а не как к огнестрельному оружию.
