– Да.
Мисс Блэклок вскочила и прохрипела, рванув на себе жемчужное
ожерелье:
– Час от часу не легче. Безумие какое-то, инспектор,
просто безумие…
От рывка ожерелье порвалось. Гладкие белые горошины жемчуга
раскатились по комнате.
– Мой жемчуг… Мой жемчуг! – вскричала Летиция с
таким страданием в голосе, что все изумились.
Она прижала руку к горлу и, всхлипывая, выбежала из комнаты.
Филиппа нагнулась за жемчужинами.
– Никогда не видела ее такой расстроенной, –
сказала она. – Правда, мисс Блэклок не расстается с ожерельем. Наверное,
это подарок какого-то близкого человека. Как вам кажется? Может, ей его подарил
Рэнделл Гедлер?
– Может быть, – медленно произнес инспектор.
– А что, если… вдруг они настоящие? – Филиппа
кивком указала на блестящие белые горощины.
Краддок положил одну на ладонь и только было собрался
презрительно заявить: «Тоже мне настоящие!» – как слова застряли у него в
горле.
А действительно, вдруг жемчуг настоящий? Он был таким
крупным, таким откровенно фальшивым, что мысль о подделке напрашивалась
немедленно. Но Краддок вспомнил, как однажды в ломбарде нитка настоящего
жемчуга была приобретена всего за несколько шиллингов.
Летиция Блэклок уверяла его, что в доме нет ничего ценного.
Но если жемчуг все-таки настоящий, он стоит безумных денег. А если вдобавок
ожерелье окажется подарком Рэнделла Гедлера, то ему просто цены нет!
Да, жемчуг выглядел фальшивым и, может, действительно был
поддельным, но… вдруг он все-таки настоящий?
А почему бы и нет? Летиция может и сама не подозревать
этого. А может охранять таким образом свое сокровище, обращаясь с ним, словно с
дешевой побрякушкой, цена которой – пара гиней, и то в базарный день. Сколько
же стоит это ожерелье, если оно из настоящего жемчуга? Трудно даже себе
представить… Ради таких денег вполне можно пойти и на убийство. И если
кто-нибудь знал про ожерелье…
Инспектор резко встал. Хватит раздумывать! Мисс Марпл
исчезла! Надо идти к пастору.
Банч с мужем ждали его, вид у них был встревоженный и
подавленный.
– Ее до сих пор нет, – сказала Банч.
– А уходя из «Боулдерса», мисс Марпл сказала, что идет
к нам? – поинтересовался Джулиан.
– Н-нет, – с запинкой ответил Краддок, припоминая
обстоятельства своей последней встречи с мисс Марпл. Губы ее тогда были горько
сжаты, а обычно ласковые голубые глаза смотрели холодно и сурово.
Горечь… непреклонная решимость сделать… но что? Пойти… но
куда?
– В последний раз, когда я ее видел, она разговаривала
с сержантом Флетчером, – сказал Краддок. – Они стояли у ворот. Потом
мисс Марпл ушла. Я решил, что она пошла к вам. Надо было отвезти ее на машине,
но я закрутился, и она как-то незаметно исчезла. Может, Флетчер что-нибудь
знает? Где он?
Однако, когда Краддок позвонил в «Боулдерс», ему ответили,
что Флетчера там уже нет, а куда он отправился – неизвестно. Наверное, в
Милчестер. Инспектор дозвонился до полицейского управления в Милчестере, но там
о Флетчере тоже ничего не знали.
Тогда Краддок вспомнил, что Банч говорила про записи мисс
Марпл:
– Где листок? Вы сказали, она что-то написала.
Банч принесла бумажку. Инспектор развернул ее и положил на
стол. Заглядывая ему через плечо, Банч вслух повторяла написанные слова. Мисс
Марпл писала как курица лапой, разобрать ее почерк было нелегко.
«Лампа». Потом: «Фиалки».
Потом, с отступом: «Где пузырек с аспирином?»
Наибольшие затруднения вызвал следующий пункт.
– «Сладкая смерть», – наконец догадалась
Банч. – А, так называется торт Мици!
– «Выяснять», – прочитал Краддок.
– Выяснять? Интересно, что?… А это что такое? «И бремя
печалей на сердце легло…» Зачем тут стихи?!
– «Йод», – прочитал инспектор. – «Жемчуг».
Ах, вот как? Жемчуг?! И еще: «Лотти», нет, «Летти». Тут «е» очень похожа на
«о». А потом: «Берн». А это что? «Пенсия».
Они озадаченно уставились друг на друга. Краддок перечитал
снова:
– «Лампа. Фиалки. Где пузырек с аспирином? Сладкая
смерть. Выяснять. И бремя печалей на сердце легло. Йод. Жемчуг. Летти. Берн.
Пенсия».
– Это что-нибудь означает? – спросила Банч. –
Я хочу сказать, тут какой-то смысл? Я лично не вижу…
– У меня промелькнула смутная мысль, но тут же исчезла.
Однако странно, что она включила в свой список жемчуг, – пробормотал
Краддок.
– Какой жемчуг? Вы о чем?
– Мисс Блэклок всегда носит жемчужное ожерелье?
– Всегда. Мы даже над ней подтруниваем. Он так
аляповато смотрится, да? Но, наверное, она считает, что это модно.
– А может, причина в другом, – медленно произнес
Краддок.
– Что? Неужели вы думаете, что он настоящий? Не может
быть!
– А вам часто доводилось видеть настоящий жемчуг такого
размера, миссис Хармон?
– Но это же совсем стекляшки!
Краддок пожал плечами:
– Ладно, сейчас не время устанавливать истину. Мисс
Марпл куда-то делась. Нужно ее разыскать.
Разыскать, пока не поздно… А если уже поздно? Записи мисс
Марпл говорили о том, что она напала на след. Но это опасно, крайне опасно! И
куда, скажите на милость, запропастился Флетчер?
Краддок вышел из дома пастора и размашистым шагом направился
к машине. Придется прочесывать окрестности… другого выхода нет…
Внезапно из мокрых зарослей лавра раздался голос Флетчера:
– Сэр… Сэр!
Глава 21
Три женщины
Обед в «Литтл-Пэддоксе» закончился. За столом царило
неловкое молчание. Патрик переживал из-за того, что впал в немилость у тети
Летти, и судорожно пытался завязать разговор, но у него ничего не получалось.
Филиппа Хаймес сидела, глубоко задумавшись. Мисс Блэклок же утратила свою
обычную жизнерадостность и тоже молчала. Впервые во взгляде ее темных глаз
сквозил страх, а руки дрожали. Одна Джулия держалась, как всегда, отстраненно и
иронично.
– Прошу прощения, Летти, – сказала она, – что
не могу сию секунду собрать вещички и покинуть ваш гостеприимный кров. Полиция
мне не позволит. Но надеюсь, я еще недолго буду омрачать ваше существование. С
минуты на минуту сюда, вероятно, явится инспектор Краддок с ордером на мой
арест и с наручниками. Не понимаю, почему он не сделал этого раньше.
