Уховёртка решила считать это очередной трудной жизненной задачей и стала думать, как выбраться наружу другим способом. Попасть в сад за домом ей было проще простого. Туда вела дверь из кухни, и там всё заполонили буйные сорняки. Белла Яга постоянно посылала Уховёртку туда то за крапивой, то за ягодами переступня, то за белладонной. Каждый раз Уховёртка продиралась сквозь переплетения колючих стеблей и жгучих побегов, которые были ей выше головы, к очередному участку высоченной ежевики, растущей вдоль забора, но ничего не добилась, только возвращалась вся исцарапанная и покусанная крапивой.
– Так ты отсюда не выберешься! – заявила Белла Яга и злорадно расхохоталась.
– Почему? – спросила Уховёртка.
– Потому что Мандрагор поставил сторожить дом своих демонов, почему же ещё, – ответила Белла Яга.
Уховёртка кивнула. Очередная трудная задача. Она начала понимать, что теперь ей придётся сделать так, чтобы и Мандрагор её слушался, а этого практически невозможно добиться, не побеспокоив его.
Она продолжила разведку. Изнутри дом оказался гораздо больше, чем снаружи, и разведывать там можно было до бесконечности. Дверь, соседняя с комнатой Уховёртки, вела в ванную. Ванная была самая обычная, как и кухня. Вскоре Уховёртка обнаружила, что она единственная, кто берёт на себя труд там мыться и чистить зубы. Окончательно убедившись в этом, она оккупировала ванную и прикнопила к дверце шкафчика фотографии Костадо и миссис Бриггс.
Рядом с ванной была ещё одна дверь, которая вела в большую комнату, битком набитую книгами в кожаных переплётах, вроде той, какую читал за ужином Мандрагор. Дверь в торце коридора, рядом с кухней, выходила в тёмное помещение с бетонным полом, где пахло… ну, так, как будто там кто-то умер. Уховёртка втянула побольше воздуха, зажала нос и на цыпочках прошла к двери в дальней стене. Комната за ней была похожа на церковь, но посреди неё между колоннами стояла машина, маленький «ситроен». Больше никаких дверей там не было, и попасть оттуда было некуда. Уховёртка решила, что это, наверное, гараж. И, сердитая, вернулась обратно.
Кроме всех этих комнат и мастерской Беллы Яги, Уховёртка нашла только кухню. Войдя туда в первое утро, она снова удивилась, до чего же эта кухня обыкновенная. На подоконнике грелся на солнышке Томас, аккуратно подобрав передние лапы, – точь-в-точь нормальный кот. Белла Яга жарила на плите яичницу с беконом.
– Смотри внимательно, что я делаю, – велела Белла Яга Уховёртке. – С этого дня ты будешь готовить завтрак.
– Хорошо, – кивнула Уховёртка. – А вы где спите? Я не нашла дверь в вашу комнату.
– Не суй нос куда не следует, – огрызнулась Белла Яга.
– А если суну, что вы мне сделаете? – спросила Уховёртка.
Ей стало ясно, что такого вопроса Белла Яга не ожидала. Она опешила и пригрозила Уховёртке тем же, что и Томасу:
– Я нашлю на тебя глистов.
После чего, похоже, решила, что нужно припугнуть Уховёртку посильнее, и добавила:
– Большущих-пребольшущих сине-фиолетовых извивающихся глистов. Так что, мелочь пузатая, лучше поберегись!
Беречься Уховёртка не стала. С утра до вечера она тихо и прилежно трудилась в мастерской. Белла Яга поручала ей шинковать крапиву, растирать в пюре ядовитые ягоды и нарезать змеиные шкурки на тоненькие-тоненькие полоски. После обеда Уховёртке всегда приходилось что-то пересчитывать – то крупинки соли, то тритоньи глаза.
Уховёртка снова рассердилась. За первые два дня она сумела заглянуть в книгу рецептов всего четыре раза, и хотя бы отдалённо полезным оказался разве что рецепт «Как улучшить зрение в темноте». Уховёртка прикидывала, для чего бы его применить, а сама пристально следила за всем, что делала Белла Яга с разными разностями, которые Уховёртка шинковала и растирала по её приказу. На первый взгляд это было интересно – и несложно. Что-то Белла Яга отваривала в котле, а потом взбивала старым дребезжащим электрическим миксером, и получались всякие мази и кремы. Что-то полагалось тщательно заворачивать в листья белладонны, а получившиеся пакетики Белла Яга обматывала полосками змеиной кожи и завязывала какими-то особенными узелками. Уховёртка была бы не прочь испытать себя и в этом.
«У колдовства только один недостаток: жутко воняет», – сказала себе Уховёртка, очутившись вечером у себя в комнате. Она вздохнула. Конечно, знать, что когда-нибудь научишься творить самые настоящие колдовские чары, – это прекрасно, но остаться в приюте Святого Морвальда было бы в сто раз лучше. Уховёртка просто ужасно соскучилась по Костадо. И не привыкла спать одна в комнате. В приюте Святого Морвальда были большие общие спальни, где кровати стояли рядами. Но больше всего Уховёртке не хватало возможности пойти к повару и попросить приготовить на ужин всё, что захочется.
– Получается, я вела себя раньше примерно как Мандрагор, – вздохнула Уховёртка. – Только у него, везунчика, есть демоны, и они таскают ему всё, чего его душа пожелает!
Словом, Уховёртка всё-таки впала бы в полнейшее уныние, если бы не кот Томас. Он как-то исхитрился открыть дверь к ней в комнату, хотя Уховёртка точно помнила, что накрепко закрыла её, запрыгнул к ней на кровать, уселся ей на ноги и замурлыкал. Уховёртка его погладила. Шёрстка у него была мягкая, бархатная и очень чистая, хотя он весь день торчал за котлом. Его мурлыканье отзывалось в пальцах ног Уховёртки приятной щекоткой, и это так поднимало настроение, что Уховёртка долго болтала с Томасом. И несколько раз оговорилась и назвала его Костадо. Это до того воодушевило её, что она достала альбом и фломастеры и нарисовала довольно-таки злую карикатуру на Беллу Ягу. Уховёртка ничего не забыла – ни разных глаз Беллы Яги, ни голубых волос, ни фиолетовой помады, – а рыхлое лицо постаралась изобразить поуродливее. От этого ей заметно полегчало. Утром она прикнопила рисунок на дверцу шкафчика в ванной, и ей полегчало ещё больше.
