– То есть шансов у меня никаких? Я сам все испортил…
– Ту-ту-ту… На вашем месте, я бы не стал так сразу отступаться. Заявлять-то Александра заявляет… Но уж как-то слишком громко и категорично. Знаете что, юноша, мне моя чуйка подсказывает, что стоит попробовать… Чем черт не шутит?
– Вы так считаете? – встрепенулся Глеб.
– Да. Но у меня есть условия.
– Какие?
– Про Сашкину почту даже думать забудь. Больше никаких взломов, никакого чтения писем.
– Согласен. Больше не буду. Я бы и сам не стал…
– И карту памяти давай сюда. Надеюсь, ты на ней ничего ценного не стер?
Глеб достал из кармана куртки арестованную флэш-карту и протянул ее Корбусу.
– Нет, только себя. Но это не представляло никакойй художественной ценности. Кстати, там есть очень сильные кадры. Про собаку…
– Посмотрим-посмотрим. Так, знаете что, юноша. Позвоните-ка мне завтра вечерком, и я скажу вам, что у меня получилось.
Глава 17
– И что вы сказали Саше, Элем Арсеньевич? – Глеб с трудом сдерживал радостное возбуждение.
– Сказал, что у меня заказ, и я уже договорился с клиентом. А тут накладочка вышла – меня просят провести мастер-класс в одной творческой организации.
– Гениально!
– Я знаю, юноша. Только вам это будет стоить денег. Придется имитировать реальный заказ.
– Согласен. Сколько?
– Фотосессия у меня, с учетом всех моих регалий, стоит двадцать тысяч. А у Сашки, соответственно, вполовину меньше. Как, юноша, потянете?
– Без вопросов. Спасибо.
– Теперь еще одно важное условие. Может быть, самое важное! Вы можете дать мне стопроцентную гарантию, что наедине с Сашей вы будете вести себя как порядочный человек? Впрочем, глупо спрашивать… Вы ведь ни разу себя с ней так не вели! А я, старый дурак, собственными руками бедную девочку в ловушку заманиваю…
– Элем Арсеньевич, я вам чем хотите поклянусь! Я даю вам не стопроцентную, а двухсотпроцентную гарантию!
– То есть кусаться не будете?
– Дался же вам этот укус! Как будто я на всех подряд бросаюсь!
– А я за всех и не переживаю. А между вами с Александрой был, помнится, такой печальный прецедент…
– Но она меня вывела из себя
– Это она может. Ту-ту-ту… Ладно, юноша, я ведь тоже когда-то был молодым… Послезавтра в моей студии. В 18-30 удобно?
– Да, удобно, – торопливо согласился Глеб, опасаясь, что Корбус передумает.
– Хорошо, записывайте адрес. И, пожалуйста, на месте выкажите хотя бы минимальное удивление по поводу того, что меня не оказалось дома. Сумеете?
***
Ровно в 18-30 Глеб, волнуясь, позвонил в квартиру. Несколько секунд за дверью было тихо. Гордин успел испугаться, что фотосессия не состоится. Но тут послышались шаги и скрежетание замка. Дверь распахнулась. На пороге Глеб увидел высокую тонкую фигурку с характерной длинной шеей. «Длинношеее», – с внезапной нежностью подумал Глеб.
Увидев Гордина, Саша застыла в недоумении. Губы ее сами собой раскрылись. Взгляд Глеба, словно магнит, прилип к этим пухлым, ярким губам. А Корбус помотала головой, словно отгоняя кошмар, и в возмущении выпалила:
– Что?!!! Ты? Как ты?.. Да как тебе?..
Она попыталась захлопнуть дверь перед носом у Гордина, но тот уже успел поставить ногу на порог. И с фальшивой невинностью в голосе спросил:
– А Элем Арсеньевич дома?
– Нет! Не дома! – выкрикнула взбешенная Саша. – И ты прекрасно это знаешь! Ну, дед, ну, предатель! Я ему устрою! А ты? Как тебе удалось втереться к нему в доверие?! Чем ты его взял?
– Я просто попросил его сделать портрет, он согласился. Вот и все.
– Все? Отлично! Ты с ним договорился, вот пусть он тебя и снимает. А я не буду!
– Это почему же?
– Не хочу, и все! Ты мне отвратителен, понял? Убирайся отсюда к черту!
Конечно, у девчонки не хватит сил выставить Глеба из квартиры. Но отказаться фотографировать она очень даже может. Это ее право. Как бы ее уговорить? Глеб не любил манипуляции, но на переговорах часто был вынужден прибегать к такому средству:
– А Элем Арсеньевич сказал, что внучка у него – настоящий профессионал. Лучший фотограф России. А на самом деле ты никакой не профессионал. Соплячка. Мне, может, тоже не все клиенты нравятся, но я с ними договариваюсь. А не ору на них, как… взбесившаяся кошка.
Манипуляция подействовала, и Саша, поникнув, сбавила тон:
– Ну почему, почему именно ты?
– Может, я – твоя карма?
– Знаешь, до некоторых пор я считала, что у меня самая лучшая в мире профессия!
– А теперь не считаешь?
– А теперь я знаю, что в каждой профессии есть отвратительные моменты.
– Вот видишь, один урок ты уже выучила! Теперь давай закрепим на практике. Мне нужен портрет.
– Надеюсь, ты с Элемом не на обнаженку договаривался?
– А что, можно было? – хитро блеснул глазом Гордин. – Я не против. Раздеваться?
– Нет!!! – отчаянно вскрикнула Саша. – Я голых мужчин не снимаю.
– Да я, собственно, пошутил. Мне нужен деловой портрет, но не совсем формальный. Для корпоративного сайта или для рекламного буклета…
По Сашиному лицу Глеб понял, что она что-то соображает, прикидывает…
– Ладно, клиент так клиент, – Корбус смирилась с неизбежным и перешла на «официальный» тон. – Как к вам обращаться?
– Ну, например, «милый»… – пошутил Глеб.
– Черта с два! – снова вспыхнула девчонка.
– Тогда можешь называть меня просто по имени – Глеб.
– Ладно… Проходите, Глеб. И садитесь пока вот сюда, на табурет.
– А мы перешли на вы? После всего того, что между нами было? – не смог удержаться от поддразнивания Гордин. Его забавляли эмоциональные качели их с Сашей общения.
– Лучше не зли меня. Лучше молчи!
Гордин покорно замолчал. Он прошел в открытую Сашей дверь и с интересом огляделся. Ему еще никогда не приходилось бывать в профессиональной фотостудии. В его фирме все официальные портреты делались прямо за рабочим столом, без отрыва от производства. Приходила девушка Марго с корпоративным Олимпусом на шее и несколько раз шарахала вспышкой по глазам. А потом Глеб сам выбирал наименее противную из серии скучных, невыразительных фотографий. И, конечно, они не шли ни в какое сравнение с замечательными портретами Саши Корбус. Скажем, с портретами Максика. Конечно, Глеб не такой сияющий красавчик, как Макс… Но Анне, например, его внешность нравилась. И клиентов он обычно располагает к себе… Интересно, каким его увидит и представит Александра?
