Каждый тринадцатый день ему поручали только ежедневный утренний уход за душевнобольными, а все оставшиеся часы он отдыхал.
После кардинальных перемен в лучшую сторону он стал хотеть большего – отдыхать чаще, есть больше и такие же сапоги, как у лекаря Йотса. И получать по три золотых или по четыре за сезон – вот тогда-то он сможет жить счастливо, жениться, завести детей и знать, что они не умрут от голода.
– У меня в королевских землях остались припрятанные золотые. Я с удовольствием поделюсь ими.
– А много?
– Я дам тебе четыре сотни золотых за помощь.
– Четыре сотни… А это сколько?
– Намного больше, чем ты получаешь сейчас в год. Столько тебе здесь и за всю жизнь не заработать.
– Мне обещали, что скоро станут платить на пять серебряных больше каждый раз.
– Всё равно. Сейчас ты будешь получать десять золотых в год, а за несколько циклов сможешь заработать в сорок раз больше.
– И я смогу купить лошадь и зерно на год?
– Ты сможешь купить несколько кораблей. Или дом, целый табун лошадей, обеспечить свою семью зерном до старости твоих племянников, ещё и на приданое всем твоим дочерям останется.
– И вы дадите мне всё это золото?
– Если ты поможешь мне.
В прошлый раз так говорил лекарь Валб, и ничем хорошим это не закончилось. Сын крестьянина нахмурился и поболтал тряпку в ведре.
– Ты не хочешь заработать? Не хочешь узнать, что надо сделать?
– Что-то плохое.
– Подойди сюда, не хочу, чтобы нас услышали.
Опасения Тоба начали сбываться.
Он не хотел повторять те страшные сезоны, однако будущее, расписанное рыцарем с собственным домом, табуном лошадей, с хорошей и сытой жизнью, манило.
Юноша бросил тряпку в ведро, вытер руки о штаны и подошёл.
– Я хочу сбежать отсюда и забрать с собой леди Даффу. И если ты поможешь мне с этим – четыре сотни твои.
Верд
Лорд Флейм успел убедиться, что Глейгримы – не Великая Династия, а лишь горстка жалких уродцев, что совершенно не умели общаться с теми, кто равен или выше их по положению. Жалкие завистники, потомки проклятого короля, предпочитающие поедать тела павших врагов, они не представляли собой ничего более и не заслуживали уважения. Так он думал после встречи с мерзкой Олирой Глейгрим, её дядей-бастардом и его девками, которые все вместе поспособствовали формированию мнения о врагах. Однако появление их лорда-правителя всё изменило.
Раял Глейгрим выглядел не старше Верда, высокий, чрезмерно худой на фоне могучего, плотного, хотя и несколько отъевшегося за свои годы наследника Дарона Флейма он и вовсе терялся. Уставшее лицо врага, синяки под глазами и неспешность сначала вызвали отвращение, а после, и это послужило Верду поводом для радости, правитель Династии приструнил Олиру и сына лорда и какой-то шлюхи.
Вопреки слухам, Раял не источал зловония, его плоть не гнила и не отличалась от плоти любого другого человека. И он единственный, кто проявил должное уважение к наследнику Флеймов.
– Как ваше самочувствие, милорд Флейм?
Лекари, отправленные Раялом, помогли Верду не умереть от потери крови и побоев, что оставили на нём недруги. Боги всё же услышали его мольбы и послали ему хоть какое-то подобие спасения.
– Не такое отвратительное, как ранее, милорд Глейгрим.
– Отрадно слышать. К сожалению, здесь нет достойных покоев для вас, но вскоре вас переправят в другое место.
– Я не хочу в другое место! И где я сейчас?
– Вам этого знать не следует.
– Это отвратительные покои – маленькие, тёмные и сырые. У моих дверей стражники, словно я преступник, а блюда однообразны и уже надоели мне!
Его отец, лорд Дарон Флейм, любил превращать любой приём пищи в настоящий пир – красиво украшенный стол, достойная короля сервировка, многообразие основных блюд, десятки закусок, несколько сортов вина, местные и южные фрукты, а если везло, то и вовсе гостинцы из Новых Земель…
Верд, как и правитель рода, любил вкусно и много есть, привык к бесконечной смене блюд утром, днём, вечером, и если дела задерживали его допоздна, то и перед сном. Здесь же либо Глейгримы предпочитали протухшее мясо и не нуждались в другой изысканной пище, либо нарочно и из ненависти к Флеймам кормили Верда, словно простолюдина. Три-четыре вида основных блюд, столько же закусок, всего с полдесятка блюд с фруктами и один-единственный десерт. Даже вина – и того ему предлагали лишь два вида, да ещё и приносили не более кувшина.
Жить достойно в таких условиях было невозможно.
– Идёт война, милорд…
– А то я не знал!
Верд перебил лорда Раяла, но тот спокойно продолжил дальше, словно говорил заранее заготовленную и отрепетированную речь и ничто не могло сбить его с толку.
– …И потому припасы расходуют разумно. Только из уважения к вам и вашему славному и благородному роду…
– Да, мой род благороден, не то что ваш!
– …Мы готовим всё это. Наш стол куда скромнее. Я попрошу, чтобы вам постарались разнообразить блюда, насколько это возможно. Что же касается покоев…
– Даже в подвалах с крысами и то уютнее!
– …То вам предоставили лучшие из свободных. Более просторные и светлые комнаты принадлежат лорду, его супруге и дочерям. Вам же любезный наследник лорда уступил свои. Если же вы желаете отправиться в подвалы и присмотреть покои там, я попрошу вас проводить и показать все свободные камеры. Вы можете не спешить с выбором…
– Это безобразие!
– …так как и эти комнаты также будут вам доступны, если вы измените решение.
Верд сверлил взглядом главного врага своей семьи, Раял смотрел на него спокойно, холодно и без каких-либо проявлений эмоций, словно статуя вместо живого человека. Или мертвец.
– Я лучше останусь здесь. Незачем утруждать ваших солдат.
– Благодарю за заботу, милорд Флейм. Не возражаете, если лекарь осмотрит вас? Я бы хотел убедиться, что вашему здоровью ничто не угрожает.
– И чего это вы так переживаете? Если я умру здесь, в плену, из-за ваших родственничков, вы сможете съесть меня, как наверняка уже поступали с пленниками!
– Война продолжается не так долго, и у нас куда меньше проблем с провизией, чем вы думаете. Мы лишь готовимся к худшему и предпочитаем делать это заранее.
– Если вы не собираетесь меня есть, напишите моему отцу и потребуйте выкуп!
– Денег у меня достаточно, и они не помогут решить некоторые проблемы. Куда лучше оставить вас в качестве козыря, нежели променять на мешок золотых. Сомневаюсь, что нам выпадет шанс вновь лицезреть вас или вашего брата в гостях. А теперь, если позволите, пусть вас осмотрят.
