— А ты знаешь, это ведь последняя вещь Ремарка. После нее он уже ничего не писал, — сказал Олег, откладывая книгу, и вдруг понял, что Света уже его не слышит…
Раньше ему казалось, что Светлана захочет быть похороненной в Смоленске, рядом с бабушкой, мамой и сестрой. Но незадолго до кончины она сообщила ему, что хочет найти свой последний приют где-нибудь поблизости от нынешнего дома.
— Я очень люблю своих родных, — заявила она. — Но не хочу создавать тебе никаких дополнительных проблем. Опять же, если вдруг Олеся захочет прийти на мою могилу, ей не понадобится для этого ехать в другой город.
Как быть с Олесей, как сообщить ей эту страшную новость, Олег не знал. Позвонил Даше и долго советовался с ней. Вместе решили, что на похороны ребенка везти не нужно. Лучше они приедут через несколько дней, когда все уже будет закончено.
Прежде он никак не мог понять, для чего люди придумали все эти хлопоты — похороны, поминки, обряды, девять дней, сорок дней… Разве не лучше оставить в покое людей, только что потерявших близкого человека? Сейчас он осознал — нет, не лучше.
Сразу после смерти Светы, по какому-то мистическому совпадению, начались дожди. Точно кто-то там, наверху, одним движением выключил лето и включил осень. В день похорон лило как из ведра. Дорожку на кладбище размыло, серо-коричневая глина противно хлюпала, скользила под ногами. Олегу совершенно некстати подумалось, что он может принести домой кладбищенскую грязь, а это, говорят, плохая примета. Надо будет обязательно вымыть ботинки, перед тем как переступить порог. Последнее время он тоже стал суеверным. С тех пор как Олег взял на себя ответственность за Олесю, любая мелочь выглядела важной, если могла принести хоть какой-то вред девочке.
Народу собралось немного, человек пятнадцать, все сотрудники Светланиной фирмы. Ее бывший муж, Владимир, не пришел, хотя Олег разыскал его координаты и отправил ему электронное письмо. Зато явился Валентин, что показалось несколько странным. Олег был уверен, что после истории с сережками Индюк исчез навсегда. Но, видимо, тренер счел, что кладбище не место для выяснения отношений, и тут Олег был с ним согласен, даже где-то благодарен. Все-таки человек счел нужным проститься. Стало быть, рассуждает правильно — по сравнению со смертью все чепуха.
Из своих знакомых Олег сообщил печальную новость только Денису. Не стал ничего рассказывать или объяснять, просто позвонил и сказал: «Дружище, Светлана умерла. Похороны в пятницу». И друг все понял. Никаких расспросов, что, как, да почему, не последовало. Дэн только поинтересовался, чем может быть полезен, сделал все, что обещал, и даже провел с ним вместе самые тяжелые часы — вечер и ночь накануне похорон.
Олега поразило, что ни в морге, ни позже, на кладбище, никто не плакал. Единственный человек, кто от души лил слезы по Светлане, — домработница Наташа, оставшаяся дома готовить поминки. А остальные не плакали. Не веселились, конечно, сохраняли приличествующее обстановке выражение лица, говорили нужные слова, клали на гроб цветы. Но видно было, что смерть Светы Тереховой волнует их совсем мало.
«Как же так? — удивлялся Олег. — Получается, жила хорошая женщина, имела приятелей, знакомых, ходила на работу, общалась с людьми, любила, растила ребенка. И вот он, итог. Все, кто здесь собрался, — в сущности, совершенно чужие люди, которые пришли на похороны ради галочки…»
Едва траурная церемония закончилась, почти половина народу разошлась. В том числе и Индюк, но как раз о нем Олег жалел меньше всего. Остальные отправились в дом на Рублевке, пропустили по паре рюмок, торопливо закусили.
Олегу пить не хотелось. Он вообще не очень понимал этот странный обычай — надираться на поминках. Да еще, бывает, до такой степени, чтобы путать их с веселым праздником. Ему казалось, душа Светы все время рядом. Что она едет вместе с ним в машине, идет от ворот к дому, сидит за столом. И может быть, даже поддерживает его под локоть, чтобы он не раскисал.
Застолье вышло недолгим, гости в основном ели в тишине. Во время заупокойных тостов все испытывали неловкость, никто не знал, что говорить. Коллеги произносили положенные слова, которые почему-то сегодня казались особенно банальными и нелепыми.
Олег тоже молчал. Он не только не знал, что сказать, но даже не смог бы сформулировать, что чувствует. Целых два месяца знал о ее болезни, а оказался совершенно не готов. Да и можно ли быть готовым к смерти? Пожалуй, нет…
Только Дэн, как всегда, не подвел. Встал с рюмкой, произнес речь, в меру искреннюю, в меру торжественную. Атмосфера сразу переменилась, стала такой, какой и должна быть, когда живые провожают умершего, — печальной, заставляющей задуматься. Голоса за столом зазвучали тише, взгляды стали другими. Олег с благодарностью посмотрел на друга, который сделал то, что сам он никак сделать не мог.
Как только все было съедено, приглашенные начали расходиться. Вскоре с Олегом остался только Денис. Заплаканная Наташа убирала со стола. В доме было очень тихо. И пусто.
— Пойдем, что ли, покурим… — Денис встал, вышел на крыльцо. Олег двинулся следом за ним.
— Знаешь, это все так дико… — проговорил вдруг Дэн, щелкая зажигалкой.
— Ты о чем? — не понял Олег.
— Да о нашем пари. Это ж надо было такую чушь придумать! Два взрослых мужика — и затеяли такую дурацкую игру.
— Ах, это… — Олег поглядел в серое, безрадостное небо. — Я уж и забыл давно.
— Но знаешь, — продолжал Денис, затягиваясь, — чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю — все произошло не случайно. Нам ведь только кажется, что мы затеяли этот спор просто так. А на самом деле каждый наш шаг был предопределен судьбой. Чтобы мы с тобой что-то изменили в этой жизни и в себе, что-то поняли…
— И что же ты понял? — поинтересовался Олег. Он был слегка удивлен — подобные рассуждения казались совсем не в характере его друга.
— Например, что такое смерть. Вот ведь странно… Мне сороковник, а я до сих пор еще не сумел осознать, что это за штука такая. Конечно, я сталкивался с этим… Мама не в счет, я ее и не помню. Ну, обе бабушки умерли, дедушка, Алкин отец… Однако это было в порядке вещей, понимаешь? Они старые, усталые, успевшие свое пожить. А твоя Света совсем молодая была. Это что ж, получается, так любой из нас может? Сегодня он есть, а завтра его нет?
— Ты раньше этого не знал? — грустно усмехнулся Олег.
— Да нет, знал, конечно, я же не идиот! Но одно дело знать, и совсем другое — почувствовать. А почувствовал я это только сегодня. И понял, что жить надо по-другому. Не размениваться на фигню. А то мы все думаем, что у нас еще о-го-го сколько времени впереди…
— Да, это верно.
— И еще одно я просек — надо учиться понимать других людей. Не мерить жизнь своим аршином, а действительно разбираться, что чувствует другой человек, почему поступает так или иначе, что на самом деле хочет сказать… Надо искать истинный смысл его слов, а не торопиться с выводами. Даже если он говорит путано.
