Так оно и вышло. Оля окончила институт, устроилась в районную детскую библиотеку. Там она аккуратно отсиживала положенное время в ожидании не слишком частых посетителей, читая книжку или рисуя в тоненькой тетрадке.
К приходу мужа она обычно уже была дома, но пирогами не пахло. Не умела она делать пироги. Готовила она вообще неважно, не научилась толком. Как и другим домашним делам. Порядок поддерживала охотно, но все остальные хозяйственные заботы взял на себя Олег. Впрочем, жили они счастливо. Действительно, в любви, действительно, в согласии. С деньгами особых проблем не было. Олег занялся проектированием и быстро достиг успеха. Он обожал жену. Казалось, ему доставляет удовольствие ее баловать.
Частенько она вела себя как маленькая девочка. Конечно, с ложечки ее уже никто не кормил, но лучшие куски по-прежнему оказывались в ее тарелке.
— Олежек, я это не буду, тут шкурка и кости, — кривилась она при виде куриной ножки.
И он ощипывал голень, выискивая белое мясо.
— Милый, мне завтра к зубному, я боюсь одна. И он отменял встречу с заказчиком.
— Любимый, мне сказали позвонить в отдел кадров, узнать насчет отпуска, а я как-то стесняюсь.
И он вел за жену нужные переговоры.
Примерно через год после того как Оля окончила институт и устроилась на работу, посыпались настойчивые вопросы родных о предполагаемых детях.
Девушка растерялась. Ей и самой всегда казалось, что семья без детей — не семья, что обязательно должен быть наследник, а лучше несколько. Она любила детей, с удовольствием общалась с маленькими дочками и сыновьями знакомых и всегда считала, что будет замечательной матерью, а когда-нибудь и бабушкой. Но только сейчас она поняла, что никогда не мечтала именно об этом. Вот о любви да, и о свадьбе, и о жизни с мужем. И мысли эти доставляли ей явное удовольствие. А вот о детях…
Открытие это было мимолетным, и Оля как-то не обратила на него внимания. Она и дальше радовалась жизни, отвечала на вопросы родных шутками, хотя это было все трудней, и иногда вскользь вспоминала — она замужем, наверное, скоро будут дети.
Потом Олежкины дела пошли в гору, и он предложил ей оставить работу. Денег в семье достаточно, значит, можно позволить себе такую роскошь. Это ее обрадовало. В библиотеке было хорошо, но дома лучше. Она обставила квартиру, куда они переехали, по своему вкусу, развела комнатные цветы. Получилось замечательно, но родительский дом ей все-таки нравился больше. Только там она могла чувствовать себя, как раньше — маленькая девочка в своем маленьком раю.
Впрочем, в собственной квартире с мужем тоже было неплохо. Хозяйством она по-прежнему не занималась (теперь все делала приходящая домработница, Оля сама только цветы поливала), зато пристрастилась к рисованию. Это занятие она всегда любила, еще с детства. Рисовала Оля исключительно детские картинки — забавных зверушек, персонажей из сказок, героев мультфильмов. Портреты и всякие там пейзажи с натюрмортами у нее не получались, да ей и не хотелось ими заниматься. А вот какие-нибудь Золушка с принцем или три поросенка выходили так здорово, что Олег только ахал:
— Олька, да ты у меня талантище! Тебе нужно быть профессиональным художником.
Однажды он показал ее рисунки своему клиенту, владельцу издательства, выпускавшего учебники и книги для детей. Тому понравилось, и он предложил Оле работать на него. Так она стала гордо именоваться иллюстратором детских изданий.
Занятие это было ей по душе. И какое-то время она чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.
— Когда у нас родится ребенок, — говорила она Олегу, — я буду сама рисовать ему бумажных кукол и разную одежду к ним. Я так любила в детстве таких кукол!
— А если будет мальчик? — смеялся он. — Думаешь, он будет играть в куклы? Ему нужно будет рисовать малинки и самолеты.
— Ты узко мыслишь, Олежка. Мальчику можно будет рисовать рыцарей, солдатиков, индейцев, пиратов…
Он соглашался и снова убеждался — она у него самая лучшая.
Но время шло, а ребенок все не появлялся. И настал день, когда Оля всерьез задумалась, почему у них нет наследников.
Расспросы родственников становились все менее тактичными и более навязчивыми.
— Вот ведь дочь мы с тобой вырастили, мать, — любил со вздохом рассуждать папа непременно в Олином присутствии. — Думали, будем внуков нянчить. И что? Где они, внуки?
— Ох, Олюшка, ты поторопись, а то я так и не увижу твоих деток, — подпевала бабушка.
— А может, я боюсь, что вы станете меня меньше любить, — шутила Оля, целуя бабушку в морщинистую щеку. — Я пока младшенькая, а потому самая любимая. Успею еще побыть старшей.
Говоря это, она и сама не подозревала, что и вправду так думает. Подсознательно Оля Большакова, взрослая, умная двадцатисемилетняя женщина, ужасно боялась, что маленький человечек оттянет на себя львиную долю внимания, времени и любви всех ее родных. Конечно, для малыша ничего не жалко, она и сама готова любить его всем сердцем, но… Но ведь это так привычно — быть центром вселенной.
Где окажется она, любимая дочка и внучка, если место на троне займет внук и правнук? В стороне? В числе свиты, которая будет прыгать вокруг малыша, так же как когда-то все суетились вокруг нее? Ну уж, нет. Пока она к этому не готова…
Если бы кто-то осмелился высказать вслух то, о чем тихонько шептал ее внутренний голос, Оля наверняка бы очень возмутилась. Притом совершенно искренне. Она прошла тщательное медицинское обследование, ходила по бабкам и колдунам, два года лечилась у гомеопата и даже занялась йогой. Короче, делала все, чтобы забеременеть. И чем больше она прилагала усилий, тем дальше оказывалась от цели. Посыпались неопасные, но многочисленные болячки, нервы совсем сдали, а некогда счастливая семейная жизнь превратилась в ад.
Олег проявлял себя с самой лучшей стороны. Уговаривал, утешал и безостановочно клялся в любви и верности. Но в итоге они развелись. После девятнадцати лет совместной жизни. По ее инициативе. Предложила она, а Олежка сразу согласился. Оля этого не ожидала. Она страшно боялась остаться одна, в вакууме, твердя себе каждый день, что, мол, конечно, кому нужна бездетная баба. Опять же, в глубине души она понимала, что дело не в ребенке, вернее, его отсутствии, а в ней самой. Что муж устал от ее страданий, сомнений, вечного недовольства жизнью. Но обвинять себя было тяжело. Гораздо легче чувствовать себя жертвой.
Муж, теперь уже бывший, собирался уехать и оставить ей квартиру. Но Оля этого не захотела. Всего лишь мысль о возможности жить одной приводила ее в ужас. И она с радостью вернулась в родительский дом, где все было почти как раньше. Только мама с папой постарели, а бабушка и дедушка уже умерли.
Прожив два года разведенной женщиной, Оля стопроцентно убедилась: таких мужчин, как ее бывший муж, на свете просто не бывает. Порядочный, терпеливый, добрый, верный и еще пунктов сто. Одни достоинства — и никаких недостатков. Экс-супруг все это время поддерживал с ней отношения, иногда даже казалось: Олег не против вернуться к разоренному очагу, но недавно все круто переменилось.
