– С нами будет еще мой коллега, специалист по средствам слежения. Я, правда, не знаю, как он выглядит, – мы не встречались. Знаю лишь, что зовут его Владек Витович Мазур. Похоже, поляк.
«И как его опознать?» – задумался Костя, поняв, что не спросил даже возраста безопасника.
Колесов закрутил головой в его поисках. Может, это вон тот парень в спортивных штанах, жующий хотток? Или сосредоточенный старик в длинном пальто и старомодном цилиндре? Или коренастый мужчина, похожий на работягу с вахты, что неуклюже тыкал большими пальцами в маленький телефон?
– Константин Юрьевич? – Безопаснику оказалось около сорока пяти; черное пальто, выправка, будто у военного, стриженные под машинку волосы, широкая шея, пухлые губы и высокомерный взгляд опытного сотрудника на новичка.
– Владек Витович?
Они пожали друг другу руки, и Костя представил ему Аню. Мазур дернулся, словно перед его носом помахали мышью на веревочке. Несколько секунд молчал, а затем выплюнул:
– Меня не предупредили, что ты будешь со своей бабой.
Костя почувствовал, как покрывается железной непробиваемой коркой, слова зазвенели металлом:
– Анна – мой помощник.
– У нас не принято брать на расследование своих личных помощниц.
– Она не личный помощник, а помощник в расследовании.
Костя представил, как бьет по этим пухлым губам, и безопасник вместо оскорблений выплевывает кровь и зубы. Но он понимал, что не ударит. Не сейчас. Это могло повредить делу. Лишь холодно отрезал:
– С командором согласовано.
– Ой ли? – хмыкнул Мазур. – Монах бабу согласовал?
– А ты позвони и спроси. – Костя резко протянул свой телефон.
Безопасник глянул ему в глаза, будто залез через них в душу и там все узнал, затем дернул губой, хмыкая. Демонстративно отошел в сторону и крутанул колесико зажигалки, прикуривая. Больше он не обращал внимания на обоих до самого Касимова.
Костя лишь после всей перепалки глянул на Аню. Та, кажется, даже не поняла, что произошло: стояла совершенно спокойно, не утратив хорошего расположения духа и легкой улыбки на лице. Конечно, она все слышала. Надеялась, что Костя разберется? Или же ее просто такие слова не цепляют? Он выяснять не стал: не сейчас и не тут. Но ситуация с безопасником напрягла. Взрывной характер – это не то слово! Мазур просто хам! А ведь им вместе работать несколько дней… и оба уже совсем не в восторге от этого. Кажется, Амгалан Тумэнович и Данзар не зря предупреждали.
Да, может, этот хам и командор, но сейчас имеет значение только его опыт работы с «жучками». Им нужно найти Кучика, а уж проверяют при этом Костю или нет – дело десятое. Хотя и неприятное. Костя мысленно вздохнул. Поездка с этим типом обещала стать испытанием его терпимости. Ему и так-то тяжело выдерживать людей, а уж хамов…
Места в автобусе у Кости и Ани оказались рядом, у Мазура – за два ряда от них, и Костя порадовался этой мелочи.
– Ну и мерзкий же тип! Извини, что тебе пришлось выслушивать эти гадости, – повернулся он к Ане, когда автобус поехал. Та пожала плечами.
– Ерунда. Пусть.
– Но он оскорблял тебя!
– Он оскорблял, а я не оскорблялась.
Костя завистливо вздохнул.
– Стальное у тебя спокойствие. Буддистское прямо! Я так не умею.
– Ты просто забываешь, что только сам можешь навредить себе, никто другой этого не может.
– Как же, не может! А если этот Мазур – командор… – тут Костя понял, что чуть не проговорился и сразу перевел тему. – Если Мазур наябедничает моему руководству, то меня и уволить могут. Это не вред?
В синих глазах блеснули искорки, и Аня вспомнила слова индийского мыслителя, буддистского монаха:
– Шантидева говорил: «Когда человек заболевает, у него нет выбора – он заболел, и у него появляются симптомы болезни: кашель и прочее. Было бы глупо испытывать гнев на то, что человек кашляет, – у него нет выбора. Наоборот, надо испытывать сострадание в этот момент. И точно так же никто не хочет злиться, гнев сам по себе возникает, как болезнь ума, и затем появляется и „кашель“ в виде грубых слов, ругательств». В общем, не надо реагировать на гнев, на неприятные слова – тот, кто их говорит, в этот момент болен. Не стоит заражаться его болезнью. Наоборот, надо стать врачом, сделать что-то, чтобы гнев этого человека успокоился.
– Легко говорить…
– Нелегко, но это единственный путь, чтобы стать счастливым и не испортить себе и ему карму.
– Это что, если я осажу хама, то испорчу себе карму? Мне надо молча обтекать?
– Один раз обозвал человека собакой – создал себе причину для того, чтобы пятьсот раз получить рождение в виде собаки. Оно того стоит?
– Действительно, – хохотнул Костя, – пусть лучше Мазур пятьсот раз собакой родится.
Аня вздохнула и поправила волосы. Костя засмотрелся и не сразу услышал ее слова:
– Вот поэтому ты и несчастлив, поэтому постоянно страдаешь.
– Это почему же?
– Потому что, когда вредишь другим, еще больше вредишь самому себе. Желать зла другому – это тоже вред. Мы же все живем во взаимозависимом мире, каждый друг от друга зависит: прямо или косвенно. Любое живое существо в прошлом, настоящем и будущем зависит от других живых существ.
Костя надолго замолчал, разглядывая город через окно автобуса. Теперь понятнее Анино поведение… Ясно, почему там, где обычный человек впадет в панику или истерику, она демонстрирует спокойствие, уверенность и оптимизм. И ее отношение к нему стало понятнее. Это не женская симпатия к мужчине. Просто она верующая буддистка. Не такая, как большинство обычных людей, а по-настоящему верующая. Может быть, в прошлой жизни она была монахом, а сейчас выбрала мирской путь помощи людям и работает на «скорой».
Костя никогда тесно не общался с истинно верующими и уж точно никогда не влюблялся в таких. Да, Джун заявляла, что она буддистка, но ее «веры» хватало лишь на вегетарианство и поход в дацан на торжественный молебен в ночь на Новый год, после чего она весь «белый месяц» моталась по вечеринкам. Настоящих верующих же Костя побаивался, не понимал, как себя с ними вести, и старался держаться от них подальше. И вот жизнь его столкнула с Аней.
Она не выглядела фанатиком и вроде не использовала всю эту сверхъестественную чушь вроде подношений духам, астрологического календаря и прочего язычества а-ля «эзотерический буддизм». «Ну да, а еще у меня командор, похоже, бывший буддистский монах, и я пытаюсь вступить в религиозный Орден», – напомнил себе Костя. Похоже, пришло время пересмотреть свое отношение к религии и если не принять ее, то хотя бы не противиться ей.
– Да, многие зависят от окружающих, но ведь можно так выстроить собственную жизнь, чтобы не зависеть ни от кого, – решил Костя продолжить этот философский диспут. Теперь настал черед Ани задуматься и молчать, но недолго.
