– Я расскажу одну притчу. Жил-был богатый человек, и в один из дней поехал он в город, чтобы выгодно продать на аукционе несколько картин, а заодно навестить давнего друга, шеф-повара известного ресторана. Богач ехал на дорогой машине, и его сопровождал джип охраны. Тем временем по обочине шел в город буддистский монах. Богач увидел его и решил: «Подвезу его – сделаю благое дело, что улучшит мне карму». Сказано – сделано. Монах поблагодарил за заботу и сел на заднее сиденье автомобиля. Но проехали совсем немного, как узкий путь оказался перегорожен грузовиком. Оказывается, рыбак вез устриц и так торопился на рынок, что не заметил железяку и пропорол колесо. Грузовик развернуло, и одному тут было не справиться.
Богач же торопился на аукцион, поэтому решил не тратить время, а приказал своей охране выпихнуть грузовик в овраг, что те и сделали. Монах увидел это и остался помогать рыбаку. С грузовиком возились долго, но в конце концов и из оврага вытащили, и колесо заменили. Глядь – а на дороге кошелек с деньгами. Монах смекнул, что богач обронил его, когда выходил из машины.
«Как я могу отблагодарить тебя за помощь?» – спросил рыбак.
«Найди владельца этого кошелька и верни его», – ответил монах.
Тем временем богач уже приехал в город и при заселении в отель узнал о своей пропаже. Он решил, что телохранители его обокрали, наорал на них и пригрозил уволить. Те многие годы служили ему верой и правдой, и их всегда оскорбляло такое отношение. Не первый раз уже на них спускали собак, причем чаще всего – просто не разобравшись в ситуации. Так что, когда богач вышел из номера, телохранители забрали его картины и ушли, решив, что хватит с них терпеть такого хозяина.
Богач пришел в ресторан навестить друга и узнал о катастрофе. Оказывается, вечером ожидался банкет и гости заказали устриц, но завистники шеф-повара, прознав про это, скупили всех устриц на рынке. Рынок уже закрылся, и что делать – непонятно. На банкете ожидались очень известные и влиятельные люди, и шеф-повар сходил с ума. Богач утешал друга, но ничего не мог посоветовать, как вдруг увидел того самого рыбака в грязной рубахе. Тот вернул кошелек, объяснив, где его нашел, и богач тут же вспомнил, какой товар он вез в грузовике. Радостный шеф-повар заплатил тройную цену за все устрицы – рыбак и надеяться не мог, что так выгодно их продаст!
Вернувшись в отель, богач обнаружил, что телохранители его обокрали. Он вспомнил монаха, буддийское учение, весь свой день и вместо того, чтобы кричать, топать ногами и грозить небесам, как он делал всегда, если с ним случалась беда, – лишь вздохнул. Внезапно он увидел все связи, понял, что создал эту ситуацию своими руками, понял, что это не гнев богов или несправедливость мироздания, но неминуемая карма, которую он сотворил сам.
– Я твою мысль понял, – кивнул Костя. – Но как ты предлагаешь применять это в реальной жизни? Вот когда я в форме, на дежурстве… – Костя хотел сказать в «скорой», но вовремя вспомнил, что он оперуполномоченный, а не реинкарнатор. – Знаешь, сколько гадостей приходится в свой адрес выслушивать? Впрочем, ладно, на слова я стараюсь не обращать внимания. Но когда я в патруле, например, и мне надо задержать преступника, а он сопротивляется, – что, проникнуться буддийскими принципами и не причинять ему вреда? Ждать, пока преступник кого-нибудь убьет, а потом придет сам сдаваться в полицию?
– Ну зачем ты утрируешь? Буддизм не отменяет здравый смысл. Принцип ахимсы, непричинения вреда – это не бездумное следование какому-то канону.
– А как иначе? Нельзя же нарушать основные принципы!
– Хорошо. Вот тебе пример: ты решил практиковать сатью, то есть взял на себя обещание не врать, не обманывать. И вот ты стоишь возле дома, а мимо как очумелый проносится парень в красной куртке. Через несколько минут к тебе подходит человек с ножом и спрашивает: «Не видел тут парня в красной куртке? Куда он побежал?» Что ты ответишь?
– Лично я – совру, скажу, что парня видел, но укажу неверное направление. Но если я буддист и практикую сатью… наверное, должен сказать правду?
– Если ты скажешь правду, то ты хреновый буддист, – улыбнулась Аня.
– Почему? Разве можно нарушать свои обеты?
– Нет, обеты нарушать, конечно, плохо, но нужно перед совершением поступков анализировать, приведут они к благой карме или неблагой. Где больше неблагой кармы: способствовать убийству живого существа или солгать? Убийство хуже. Кроме того, если в данном случае соврать, то ты не только спасешь жизнь живого существа, но и поможешь тому человеку не совершить убийство, предотвратив появление у него неблагой кармы, за которую ему потом расплачиваться.
– М-да. Как все запутано. Мне казалось, что религия как раз дает простые ответы на сложные вопросы и четкие инструкции, как достигнуть просветления и стать счастливым.
– Дает, – подтвердила Аня. – Но без мудрости ими не получится воспользоваться. Заставь глупца простирания делать – он весь лоб расшибет. Мудрые люди заботятся о счастье в следующей жизни, и счастье в этой жизни к ним приходит само по себе. Не мудрые же люди думают только о том, как испытать радость в этой жизни, и даже в этой жизни у них нет счастья.
«Видимо, я совсем дурак, – подумал Костя, – я даже о радости не забочусь». Он не заметил, как пролетело время за беседой. Автобус тряхнуло, затем еще раз, и внезапно оказалось, что они приехали.
Касимов произвел странное впечатление. С одной стороны – это российский центр по производству пластин для записи кармы. Огромный завод построили около пятидесяти лет назад, и с тех пор он обеспечивал пластинами всех реинкарнаторов центральноевропейской части страны. Аня загорелась идеей сходить в музей завода. Там, помимо старого оборудования и документов времен строительства, хранилась уникальная экспозиция раритетов. Была даже пластина с кармой Саин-Булата. Костя, правда, сомневался в ее подлинности – столько веков прошло! Но Аня уверяла, что экспонат подлинный. Как известно, касимовский царь всея Руси жил долго, карму записывал часто, вот одна из промежуточных и сохранилась.
С другой стороны – город переживал не лучшие времена. Под ногами – разбитый асфальт и лужи, на улицах – бродяги. Один такой, в подземном переходе, грелся и умолял о подаянии, протягивая прохожим пластиковый стаканчик, но руки так дрожали, что мелочь со звоном рассыпалась по грязному мраморному полу, и бродяга громко матюгнулся. Многие фонари разбиты. Сейчас, в разгар дня, света солнца, что еле пробивался сквозь затянутое тучами небо, хватало, но Косте бы не хотелось ходить по касимовским улицам ночью. Серые кубы домов не добавляли красок и жизнерадостности, зато квартиры в них стоили дешево, так что руководство завода щедро раздавало их работникам. Ну хоть что-то.
Любой школьник времен Костиной юности знал, что Касимов знаменит своими пластинами. По сути, это был моногород. Несколько тысяч работников обеспечивали полный цикл производства: от выплавки нужной стали до упаковки с этикеткой. Завод занимал третье место в стране по объему выпуска пластин после Екатеринбурга и Усть-Зеи, что по Амуру граничит с китайским Хэйхэ.
