Допрос Ани также не дал никаких результатов, и наконец безопасники оставили их в покое. Один уехал в морг, другой – в квартиру Туманова, прихватив с собой Мазура. Костя попросил их поискать там зеркала, выдав свою теорию, но энтузиазма она не вызвала, Мазур и вовсе окатил его презрительным взглядом. Впрочем, безопасник хотя бы пообещал обратить внимание на зеркала.
Лишь одно Костя утаил ото всех: механическую птицу с глазами-индикаторами. Ценности для следствия она не представляла, но ее бы просто отняли как вещдок. Жалко. Никакой это не вещдок, а уникальная скульптура ручной работы и редчайшей красоты. И, конечно, пользы. Правда, скорее для тех, кто боится Ордена.
По возвращении безопасники должны были отвезти его в Москву. В ожидании Костя методично напивался в баре.
Его уже официально отстранили от дела «до выяснения», так что даже при желании он не мог заняться чем-то полезным. Впрочем, желания не было. Все нити оборвались. Ценный свидетель мертв, куда уехал Кучик – неизвестно, идей, где искать уникальный прибор, нет. Плюс теперь он не понимает, как относиться к Ане и стоит ли ей доверять. За эту неделю Костя успел подняться по карьерной лестнице и рухнуть с нее.
– Можно? – Она появилась где-то после пятой порции виски. Костя плюнул на все и заказал двенадцатилетний односолодовый по цене его месячной зарплаты в «скорой». Кредитку Орден пока не заблокировал, а если поставят на вид за нецелевое использование средств, то… что ж… одной проблемой больше. Роли это уже не играет.
Он неопределенно махнул, и Аня предпочла считать это приглашением. Возникший из ниоткуда официант принес второй стакан и бутылку воды, а затем неслышно удалился.
Костя плеснул себе виски, залпом выпил и тут же налил снова. Он и злился на всех вокруг, и радовался тому, что Аня рядом. Инстинкты, разбуженные алкоголем, требовали попробовать ее губы на вкус и вдохнуть запах пшеничных волос, но разум, как строгий пограничник, закрывал шлагбаум, хмурил брови и твердил, что с въездной визой что-то не так. Костя сомневался в Ане, хотя не было ни одного доказательства ее неблагонадежности. Да, она оказалась единственным подозреваемым, но это еще ничего не значит. Да и в чем он ее подозревает? В колдовстве? Не смешно. Получалось, что Туманов в зеркале увидел свои добрые и злые дела, после чего поверил, что перед ним Князь Смерти. Но на самом деле Костя считал невозможным так заколдовать зеркало.
– А ты не думала, что мы сами сейчас находимся в Бардо?
– Однажды Чжуанцзы приснилось, что он – весело порхающая бабочка. Он наслаждался от души и не осознавал, что он Чжуанцзы. Но вдруг проснулся, очень удивился тому, что он – Чжуанцзы, и не мог понять: снилось ли Чжуанцзы, что он – бабочка, или бабочке снится, что она – Чжуанцзы?! – вспомнила Аня притчу.
– Угу. – Костя снова выпил. – Я думаю, что после появления Куполов люди потеряли опору для определения реальности. Раньше все было просто: реальность – это что ты видишь, что ощущаешь, когда не спишь. Все остальное – сны, иллюзии. И для меня это так. Но не для тех, кто помнит прошлую жизнь. Каково это, когда иные воспоминания всплывают в твоей памяти? Когда ты не можешь понять, обрывки сна это или же события прошлой жизни? Говорят, иногда рождаются те, кто помнит две свои жизни. Как они не сходят с ума – я не знаю. Или сходят?..
Аня забыла про свой стакан с водой и лишь внимательно слушала, а Костя говорил и сам себе удивлялся. Редко с кем он делился мыслями. Возможно, в этом виноват алкоголь. Или же присутствие синеглазой блондинки. Несмотря на все свои запреты, его тянуло к ней, как ребенка к конфете. В конце концов, ничто не мешает пригласить Аню на свидание. Или это глупо – сидя вдвоем в пустом ресторане, приглашать на свидание? Вот же оно. Или нет? Костя не умел ухаживать за девушками, терялся рядом с ними, не знал, какие и когда говорить комплименты и все такое. Может, ну его, свидание?
– Я ведь сегодня убил человека. Наверное, это испортит мою карму, и родиться мне в следующей жизни земляным червяком или жабой.
– У тебя какой-то пунктик на жаб. Чем они тебе насолили? – чуть улыбнулась Аня.
Костя пожал плечами:
– В сказках волшебники обычно превращают плохих парней в жаб.
– Ты не плохой. И смерть Туманова – это не твоя карма, ты его не убивал.
– Ну да, он сам умер. А я просто стоял рядом и держал зеркало.
Виски разливался теплом и умиротворением, мир перестал казаться смрадной помойкой, всего лишь обычной помойкой, где среди хлама и отбросов можно найти и что-то стоящее, что выбросили случайно или за ненадобностью. Например, вот такого реаниматолога.
– Чем займешься?
– Чем всегда. Думаю, мое отделение «скорой» уже очень соскучилось без меня. А ты?
– Тоже вернусь на работу. Свободных рук, как обычно, не хватает. Как думаешь, тебе дадут продолжить расследование?
Костя пожал плечами и снова выпил. Об этом не хотелось ни говорить, ни думать. Аня поняла и не настаивала на ответе.
– Пойду вещи соберу.
– Я провожу, – подскочил Костя. Ему очень не хотелось, чтобы она уходила, но попросить остаться язык не повернулся.
Всю дорогу до номера они молчали. Костя вдруг стал деревянным, такое с ним часто случалось рядом с понравившейся девушкой. Лишь около двери, когда пришло время попрощаться и уйти, он разрешил себе погладить ее от плеча до кончиков пальцев, а затем взял ее лицо в ладони.
– Не надо, – прошептала Аня, качая головой. – Поверь мне, тебе будет лучше без этого.
– А тебе?
– Нам обоим.
В ее голосе не было ни грамма кокетства или сомнения. Это не женское «хочу, но еще не уверена», это четкое «нет». Костя был плохим ухажером, не понимал женщин, часто делал не то и не так, не разбираясь в том, чего они хотят. Но одно он понимал совершенно ясно: его они не хотят. И он дурак, что решил, словно сейчас будет иначе.
– Я сообщу, когда приедут безопасники, – бросил он и направился в бар. В бутылке еще оставался виски.
Глава 8
– Четвертая, прием, вызов с Дмитровского шоссе, сто пятьдесят девять.
Костя услышал голос диспетчера по громкой связи и нырнул в машину, чтобы ответить:
– Вас понял. Едем.
Они только отработали предыдущий вызов, и водитель вылез размять ноги и подставить курносый нос внезапным лучам уже почти зимнего солнца. Кажется, этот паренек лишь недавно окончил школу и всего несколько месяцев работал в Скорой реинкарнаторской. С непривычки беднягу шатало от усталости. Десятый час за баранкой, задница приняла форму кресла, хотелось вытянуться и поспать.
Косте не нравилось, как водит этот новичок, но он молчал. На такую зарплату приходили далеко не автогонщики, а Сан Саныча, шофера от бога, на всех не хватит. Да и старенький он уже, чтоб выдерживать Костины двойные смены.
На МКАДе встали в пробку. Намертво. От воя включенной сирены звенело в голове, но без толку: их маленькую желтую машинку зажали со всех сторон. Костя барабанил пальцами по бардачку, пытаясь унять раздражение, то и дело бросал хмурый взгляд на часы. Часовая стрелка двигалась, кажется, быстрее, чем их машина.
