– Костя! – рявкнул Данзар еще раз.
– Что? А, да. Я тут.
Аня фыркнула, сдерживая смешок, а Данзар закатил глаза. Костя почувствовал себя школьником, пойманным за написанием любовной записки на уроке. Не зная, как сгладить неловкость, он схватил пустой Анин бокал и метнулся на кухню сделать еще ласси. Йогурт в холодильнике пришлось искать целую минуту, зато пауза привела в чувство. Вернувшись в комнату, он уже был способен думать о деле, но его выдержка вновь подверглась проверке.
– Ты просто шикарный повар!
Он стоически перенес Анину похвалу, запретив себе мысли о том, не стоит ли за этим нечто большее, и лишь протянул прохладный бокал.
– Давно я не ела такой вкусной «Услады». Обычно ее проще готовят, на скорую руку.
– А сама умеешь? – поинтересовался Данзар.
– Я в готовке полный ноль. Мне нельзя доверить даже макароны отварить. Эта магия никак не дается. Зашить рваную рану почему-то проще!
– Ладно, хватит мне дифирамбы петь, лучше давайте о Кучике. – Костя плеснул себе вина и вопросительно посмотрел на Данзара. Тот подвинул свой бокал и сообщил:
– Наша светлая голова, и я имею в виду сейчас не тебя, вспомнила, что Кучик работает в НИИ реинкарнации, а значит, нет ничего проще и логичнее, чем заманивать его в собственный институт, например, устроив там какое-то мероприятие с демонстрацией кармографа. Я предложил позвать кого-то из профессоров для лекции, но мне не нравится, что придется вовлекать много народу. Это ж договорись с НИИ, договорись со службой реинкарнации, чтобы выделили прибор, договорись с профессором…
– Согласен, профессор – это перебор. – Костя сделал глоток. Вино расслабляло, отпуская мысли в свободный полет. – Я сам прочту лекцию, сам возьму кармограф. Останется лишь с директором поговорить. Ему, думаю, придется сказать правду. Точнее, ее часть.
– А сможешь лекцию-то?
Во взгляде Данзара читалось недоверие. Одно дело работать с прибором, другое – рассказывать о принципах его работы. Зачастую пояснения реинкарнаторов понять могли лишь специалисты, зато те, кто никогда не видели кармографов, срывали аплодисменты на своих лекциях. Все же ораторство – это отдельный навык.
– Это будет лекция для детей. В вопросах и ответах, – улыбнулся Костя. С этим он уж должен справиться. – Впрочем, я надеюсь, что придут они с родителями, а то я без понятия, как успокаивать целый класс бесенят.
– Полицейские могут не хуже профессоров читать лекции по кармографам? Ух ты! – саркастически заметила Аня.
Костя смутился и выругался про себя. Расслабился! Забыл, что играет роль полицейского!
– Легко! – заступился за него Данзар. – Думаешь, мы какие-то дуболомы? Смотри!
С этими словами он подскочил к этажерке, на некоторое время замер, выискивая что-то, а затем вытащил толстую книгу в твердом черном переплете и сунул ее Ане в руки. Это была монография Леонхарда Петмансона «Применение электрических тензометров в кармографии».
У Ани округлились глаза, а Костя смутился еще больше и промямлил:
– Да я так… в свободное время интересуюсь… конечно, любой ученый разбирается в этом на порядки лучше меня…
– Парень, ты гений! – Данзар улыбнулся во весь рот и протянул бокал, чтобы чокнуться, но Костя в этот момент смотрел не на друга, а в синие глаза напротив.
Уже глубоко за полночь план обрел свой скелет: что сказать ректору, где оставить кармограф, чтобы Виктор Кучик попытался им воспользоваться, в какой момент подключить службу безопасности… Костя напряженно ждал от Ани каких-то неудобных вопросов, но она темы работы в полиции больше не касалась.
Данзар, зевая, отправился домой. В отличие от реинкарнатора у него отсыпного завтра не было. На столе к тому времени стояла уже третья бутылка, и Костя вдруг почувствовал себя обычным человеком, мужчиной рядом с классной женщиной, которая его понимает и не впадает от него в хтонический ужас. Как будто он и не беспамятный, как будто не чует смерть, как будто обычный. И он сделал то, чего давно не позволял себе: полез в чью-то личную жизнь.
– Извини, если задаю бестактный вопрос, но ты же не замужем, да? У тебя кто-то есть?
Аня подняла глаза от план-графика, несколько секунд смотрела на него, видимо, решая, стоит ли отвечать, но затем все же произнесла:
– Нет. А к чему этот вопрос?
– Мне показалось, тебе, с твоей профессией и отношением к жизни, тяжело найти пару. Как и мне, с моей профессией.
– Ты прав. Ухажеры вокруг меня не вьются. Большинство мужчин, которых я вижу, обычно истекают кровью и не в состоянии произнести комплимент. Но неужели ты думаешь, что не можешь жениться, потому что работаешь в полиции?
– Ну-у… – немного смутился Костя. – Вообще-то я был женат.
– Ого! – Аня бросила план-график и подалась вперед. – И как же вы познакомились? Как начали встречаться?
– Нас Женька познакомил. Это мой друг… Бывший. Мы работали вместе. Он частенько ходил по разным вечеринкам и тащил на них меня чуть ли не за уши. Я вообще страшный домосед, но у него иногда получалось. Вот на одной такой вечеринке мы с Джун и познакомились. У меня даже мысли не возникло, что она на меня обратит внимание: папа – вице-президент автомобильной корпорации, да и сама… богатая, красивая, к двадцати двум годам уже сделала карьеру в модельном бизнесе. Мне было двадцать пять, я получал минималку и не мог девушку даже в ресторан сводить. Но Джун сама мной заинтересовалась, проявила инициативу. Уж не знаю, чем я ее привлек. Наверное, тем, что совсем не похож ни на одного парня из их компании. Начали встречаться, я решил, что все серьезно, вот и поженились.
– Судя по тому, что друга ты назвал бывшим, закончилось все ее романом с этим твоим Женькой?
– Нет. Женьку застрелили на дежурстве. Он умер на месте, а убийцу так и не нашли.
– Извини…
– Ничего. Это всего лишь смерть. Хотя мне его не хватает до сих пор. С Джун мы разошлись безо всяких драм и историй. Просто в один день она ушла. В общем-то, правильно сделала. Мы только мучили друг друга: ее бесило, что я мало зарабатываю, что пропадаю целыми сутками на малооплачиваемой работе, потом прихожу злой и усталый и падаю спать. Модой не интересуюсь, на вечеринки с ней не хожу, читаю исторические книги, а не модные романы. Ну а меня раздражали все эти фотопоказы в бикини, бесконечные маникюры, макияжи, шпильки, бренды, диеты, тусовки с нужными людьми, рестораны, ночные звонки и прочее. Двухкомнатная квартира, наверное, сохранила бы наш брак подольше, а в однушке – сама понимаешь.
– Это ее отец квартиру подарил? Вряд ли молодой опер может сам накопить на квартиру в Москве…
– Нет. Мой. Когда я бросил институт и устроился на нынешнюю работу. Думаю, он просто не хотел меня больше видеть.
Аня удивленно вскинула брови, ожидая пояснений, но Костя промолчал. Тогда пришлось бы рассказать правду о своей работе. Отец ведь на самом деле неплохой, просто так и не смог простить ему смерть матери. Не все способны принять смерть близких, а также принять тех, кто ее чует. И хотя формально Костя не виноват, но… он знал, но не сказал. Ни ей, ни ему. С тех пор – всегда говорит… чтобы близкие могли успеть попрощаться.
