Еще через месяц Ник перестал отвечать на мои телефонные звонки. Я сразу предположил, что у него произошел рецидив. Несмотря на все его заверения и, возможно (хотя я и не уверен), благие намерения, несмотря на общежитие для «трезвенников» (которое на самом деле таковым не являлось, как с досадой утверждал Ник, потому что по ночам в пятницу и в субботу слышны были характерные звуки пьянки, кто-то падал, кто-то ходил спотыкаясь, кого-то рвало), у него не было особых шансов на успех.
Конечно, это была чистая авантюра – отправлять его в колледж так скоро после клиники. Хотя все, включая консультантов-психологов в больнице Св. Елены, поддержали наш план, ведь он так горячо убеждал нас, что мечтает об учебе и будет держаться изо всех сил.
Я попросил своего друга, который собирался в Амхерст, навестить его и проверить, как у него дела. Он обнаружил Ника, укрывшегося в своей комнате, явно под кайфом.
Я собрался осуществить свою угрозу и лишить Ника материальной поддержки, но сначала позвонил консультанту медицинской службы колледжа, чтобы обсудить с ней сложившуюся ситуацию. Я представил, как она сидит за своим столом, рядом тикает обогреватель, снежинки медленно кружатся за окном.
Я сообщил ей о рецидиве у Ника, но ее ответ крайне удивил меня. Она посоветовала проявить терпение, объясняя, что часто «рецидив бывает частью процесса реабилитации».
Весьма неожиданная концепция. Все равно что сказать, что авиакатастрофа – хорошая тренировка для летчиков. И в наркологическом центре «Олхофф», и в больнице Св. Елены я слышал, что рецидивы затрудняют восстановление наркозависимых из-за прогрессирующего характера болезни.
Однако часто проходит много времени, в течение которого человек может наделать множество ошибок, прежде чем осознает пагубную силу зависимости и, что важнее, поймет, как легко болезнь может вернуться. Несмотря на то что я слышал об этом, я не до конца вник в страшные особенности этой болезни, включая ее устойчивый характер. Но я слабо представлял себе, как неудача, даже череда неудач, может привести к успеху.
«С одной стороны, некоторые из закоренелых наркоманов могут оставаться “чистыми” неопределенное время после единственного курса лечения, с другой стороны, большинство этих людей многократно проходят этот порочный круг. Как и курильщики, которым обычно недостаточно одной попытки, чтобы окончательно расстаться с сигаретами, или люди, которые без конца садятся на диету, снова и снова пытаясь похудеть», – говорит доктор Роусон.
«Лечение догоняет вас, – сказал Дуглас Энглин, заместитель директора Научно-исследовательского центра по проблемам злоупотребления наркотиками Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, в интервью Пегги Орнстейн, которое она брала для своей статьи о реабилитации наркозависимых, опубликованной позже в New York Times Magazine. – Если люди употребляли героин в течение пяти лет, может понадобиться от десяти до пятнадцати лет, чтобы помочь им выйти из наркозависимости. Но если вы начинаете их лечить, когда им двадцать пять лет, то к сорока годам можно считать, что они в значительной степени реабилитированы. Если их не лечить, то к сорока годам большинство из них просто сгорают».
Это не очень утешает. Однако если воспринимать лечение как непрерывный процесс, а не как одноразовый курс, возникает более оптимистическое – и гораздо более реалистичное – понятие об успехе в реабилитации наркозависимых. По данным национального исследования, несмотря на возможные рецидивы, через год после лечения употребление наркотиков сокращается на 50 %, а количество противоправных действий, совершенных под их влиянием, – на 80 %. Кроме того, снижается вероятность высокорискового сексуального поведения и необходимость в неотложной медицинской помощи. Другие исследования показывают, что после лечения наркозависимые реже существуют только за счет социального пособия и что их психическое здоровье в целом улучшается.
Тем не менее следует понимать, что каждый рецидив чреват летальным исходом. Конечно, и после рецидива наркоман может снова отказаться от наркотиков и оставаться «чистым» длительное время. Но только если не умрет. Печально, но факт.
После настоятельных просьб моего друга Ник позвонил. Он признал, что «облажался», и пообещал, что завяжет с наркотиками.
– Ник…
Я услышал в собственном голосе этот характерный отцовский тон – серьезный, осуждающий, полный разочарования – и почувствовал, что сын сразу занял оборонительную позицию.
– Можешь не продолжать, я и так знаю, – говорит он. – Я должен был пройти через это – чтобы узнать, как это бывает.
Ожидание давалось трудно, особенно если учесть, какое расстояние нас разделяло. Но я понимал, что для Ника очень важно взять себя в руки после рецидива, не дожидаясь того, чтобы я снова отправил его в наркологическую клинику.
Во многих случаях рецидив – часть выздоровления, повторял я снова и снова, без конца прокручивая эту мысль в своей голове. И ждал.
Ник часто звонил, а на зимние каникулы приехал домой. Визит прошел легко, без трений. Казалось, что ему стало намного лучше. Он просто оступился, вот и все. Часто рецидив – часть выздоровления. Он осветлил свои волосы «Клороксом» и обжег кожу головы, но в остальном вроде бы все было в порядке.
Ник вернулся в Хэмпшир на весенний семестр. Позвонив как-то домой, он с восторгом рассказал о том, что занятия по творческому письму ведет известный писатель и обожаемый всеми преподаватель.
– Для студентов младших курсов практически невозможно попасть на эти занятия, но я хочу попробовать, – сказал он. – Я написал рассказ – работал всю неделю – и представил ему. В пятницу профессор вывесит список принятых студентов на двери кабинета.
В пятницу ближе к вечеру Ник позвонил и с радостью сообщил, что нашел свое имя в списке. Правда, оно было помечено звездочкой, отсылающей к сноске внизу страницы: «Зайдите ко мне».
Ник сразу же отправился к преподавателю. Конечно, он был «весь на нервах». Не тратя лишних слов, тот прямо спросил, употребляет ли Ник наркотики. Такие подозрения возникли у него в связи с темой работы Ника. Оказывается, он описал в беллетризированной форме запомнившихся ему персонажей, с которыми он познакомился в наркологической клинике «Олхофф» и в больнице Св. Елены.
Ник признал, что он наркоман в процессе реабилитации.
– Дело вот в чем, – сказал преподаватель. – Если вы перестанете употреблять наркотики, я буду с вами работать и помогу развиться вашим способностям к литературному творчеству. Если нет, вы останетесь за бортом. Решать вам.
В понедельник Ник пришел на занятия и пожал преподавателю руку.
Из телефонных отчетов создавалось впечатление, что Ник поглощен учебой. Казалось, его состояние стабилизировалось, он регулярно посещал собрания по программе «12 шагов» и работал с наставником. По-видимому, он по-прежнему преуспевал в учебе. И кроме того, он снова был влюблен, и теперь на собрания его возила девушка, которую звали Джулия.
В конце зимы я поехал в Бостон. Ник с Джулией приехали из Амхерста, чтобы поужинать со мной. Вечером, когда они появились в моем отеле в Кембридже, шел снег, и они были укутаны в теплые куртки и шарфы.
