– Миш, все под контролем, этот человек – то, что нам нужно, вот увидишь, – спокойно отвечал Астахов.
– Да разве нам кто-то нужен? Опомнись, Андрюх! У нас все отлично, замечательный персонал. О чем ты?
– О чем я? – повысил голос Астахов. – Неужели мне тебе объяснять, как я устал от постоянных разногласий и споров с такими, как ты?
В горле Михаила что-то забулькало, заклокотало, захрипело. Андрей даже подумал, что он подавился, но приятель, выдохнув, спросил спокойнее:
– Какие у нас с тобой споры? Что ты выдумываешь?
– Мих, мы оба знаем, что я не выдумываю. Какие? Ну, например, тот фуршет с итальянцами, когда ты чуть не набил Лоренцо морду. Лоренцо – человеку, к встрече с которым мы с тобой полгода готовились, на которого большие ставки делали.
– Да, но он оскорбил нас. Как напился, так начал. Сколько он всякого говна про нас, русских, наговорил – и алкоголики мы, и тунеядцы! Ну не стерпел я такое слушать…
– Во-первых, он сделал это в мягкой форме, а во-вторых, надо быть выше этого. Да и вообще, это не единственный случай. Я понимаю, горячий ты человек, но мне надоело после тебя дерьмо вычерпывать. Пришло время отдать то, что ты не тянешь!
Андрей и сам не заметил, как его занесло. В итоге оскорбил Мишку так, что тот хлопнул массивной дверью, даже не дослушав. Астахов уже через несколько минут остыл и осознал, что погорячился. Вот только сказанного уже не изменить, и разговор этот с тех пор воздвиг между ними непробиваемую стену. Один раз только после того были они по-настоящему близки: когда рыдали на могиле Люси и детей. Мишка к ним домой часто заходил, даже, как подозревал Астахов, неравнодушен был к Люде. Но то чувство возвращения прежней дружбы, возникшее на похоронах, промелькнуло и прошло. Лерку Мишка совсем не принял, не понравилась она ему. Астахов уж ее и подговаривал, чтоб держалась поласковее с ним, подобрее. Она как кошка вокруг него ходила, ресницами своими длиннющими хлопала – не помогло. Всякий раз, как начинал Андрей о своей новой семье говорить, Миша тему менял или вообще поднимался и уходил. Раньше он в семье Астахова был частый гость, а как женился Андрей на Лере, Миха даже звонить на домашний телефон перестал, только на мобильник и исключительно по делу.
А в делах он стал требоваться все меньше, благодаря хорошей организации и работе Вдовина. Тот въехал в ситуацию быстро и уже спустя пару месяцев стал правой рукой Астахова и незаменимым человеком в компании. С его приходом в работе начался новый этап, и именно тогда, как сейчас понял Андрей, он отдалился от семьи. Не из-за Леры это случилось, а пораньше. Помнится, тогда дома его все стало раздражать и напрягать – Люда затеяла перестройку дома, капитальный ремонт затянулся, и с этой своей бесконечной стройкой она стала нервной и беспокойной. И, что самое неприятное, постоянно грузила его своими проблемами, вернее, даже того хуже: сначала кричала «сама, сама!», а потом, наломав дров, бежала к мужу. Взять хотя бы историю с таджиками. Наняла каких-то бестолковых – по-русски не говорят, делают все кое-как, то помещения перепутают, то не там арку слепят. Когда на Астахова еще и Федеральная миграционная служба наехала, он плюнул, таджиков разогнал (не заплатил им, разумеется, за что платить-то?) и начал все заново, обратившись к знакомым: в строительную компанию «СТК», к Стасу Кириллову,
[4]
и к лучшему дизайнеру Москвы Олегу Игнатенко.
[5]
Те прислали своих людей, и работа пошла. Но сколько они с женой ссорились тогда, сколько сил и нервов потратили! Знала бы Люська, что ей толком и пожить в этом новом доме не удастся, не стала бы так суетиться…
А Ванька? Если бы сам Астахов знал, что сына скоро не станет, разве так вел бы себя с ним? Но у Ивана как раз все эти подростковые заморочки начались – наглеет, дерзит, то не хочу, это не буду, вы, взрослые, ничего не понимаете, а я один самый умный. Андрея это бесило, орал на сына, случалось, что и по шее давал. Люда, противница насилия, вступалась – и опять скандал начинался. Вот и кончилось дело тем, что Астахов старался бывать дома как можно реже. Отдыхал с Женей или один, девиц менял как перчатки. Но приходишь домой под утро после пьянки или ночи с красоткой в отеле – а там она, Люся. И молчит, только смотрит так страдальчески и с укоризной. Как же он в эти моменты злился! Только теперь понял, что злился-то на себя, но тогда казалось – что на нее. Видеть жену не мог без раздражения. За последнее время она подурнела, сильно располнела, талии вообще нет, вокруг глаз морщинки. Как-то раз Андрей ей посоветовал себя в порядок привести, какие-нибудь косметические операции сделать – обиделась, заплакала и два дня с ним не разговаривала. Секса между ними на тот момент уже давно не было. Люся и раньше-то, по молодости, пылким темпераментом не отличалась. Воспитание, что ли, не давало ей раскрепоститься… Даже в лучшее их время Астахов догадывался – не получает она удовольствия от близости, только притворяется. Потому-то он и начал на сторону ходить. А она, похоже, только рада была, что он к ней меньше приставать стал.
Конечно, Лера на ее фоне выглядела ну просто мечтой мужчины, с ее-то сексуальностью и полной раскрепощенностью. С ней можно было хоть так, хоть этак – и все ей нравилось. Да и сама то и дело что-то предлагала, насмотрится порнушки – и к нему: Дрюнь, а давай попробуем? Он, ясное дело, не отказывался.
И все-таки Люду он любил, несмотря на Леру и всех остальных девиц, несмотря на все передряги дома. Любил искренне и оставлять не собирался. И детей обожал, никогда не хотел причинить им боль, которую испытывают при разводе родителей. Ему ли было этого не знать – у самого родители расстались, когда они последний раз из Италии вернулись. Андрей тогда уже студентом был – и то страшно переживал, когда отец бросил маму и к молоденькой соске ушел. А уж в детском возрасте подобное, наверно, вообще непереносимо…
Он и сам не понял, когда обычный флирт превратился в настоящий роман, закончившийся женитьбой. Лера ему сразу понравилась, когда он ее впервые увидел в спортзале. Точь-в-точь в его вкусе – высокая, грудастая, с тонкой талией. Не девушка, а конфетка, тем более что настоящая блондинка. Астахов всегда был неравнодушен к блондинкам и запросто мог отличить натуральную от крашеной. А эта даже чем-то на Люсю молоденькую похожа была. Личико, правда, попроще, без избытка интеллекта – но и посмазливей. Была она тогда в ярко-розовом спортивном костюме, бросавшемся в глаза и отлично подчеркивавшем все достоинства ее фигуры. Когда она разлеглась на тренажере, раскинув в стороны длинные ноги, и заколыхала грудью, у Астахова тут же потеплело внизу живота.
Позже Лерка рассказала, что оказалась в клубе совсем случайно – клиентка купила на три месяца абонемент, а сама улетела за границу, вот и предложила ей позаниматься, чтоб деньги зря не сгорели. Лера и пошла, хоть и далековато от работы, а от дома тем более. У самой, конечно, не хватило бы денег на такой клуб. Да и не нужен он ей был, по большому счету. И без того красива, а в спортзале не занималась, а только мучилась. Андрей поневоле с нее глаз не сводил, все ему казалось, что вот на этом снаряде она точно надорвется – до того казалась хрупкой и нежной эта девушка. И все же до чего она хороша, особенно в тех обтягивающих шортиках и коротенькой маечке. Острое желание мешало не то что заниматься, а даже дышать. Конечно, он при первой же возможности подошел к ней.
