Дальше на запад, в Опхёсдене, рота немцев продвинулась к позициям 506-го полка. «Один из наших американских минометных снарядов взорвался там, где залег враг, – писал капитан Суини из штабной роты. – Немецкий солдат вскочил и как безумный рванул к нашим позициям. Ему оторвало кисть, кровь хлестала, как вода из шланга. Он истек бы кровью до смерти. Капитан Мэдден, хирург нашего батальона, бросился к раненому солдату, стрельба прекратилась, и все смотрели, как американский офицер-врач быстро накладывает жгут на изуродованную руку и осторожно ведет благодарного вражеского бойца к американским позициям». Это, по словам командира американской роты, «несомненно, повлияло на решение противника сдаться»
[1420].
Минометы почти наверняка нанесли обеим сторонам больше смертельных ран, чем пули. При осмотре позиций вдоль дамбы полковник «Джамп» Джонсон из 501-го полка, как всегда, демонстрировал свое обычное пренебрежение опасностью, когда немцы ударили из минометов. Офицеры и солдаты, бывшие рядом с полковником, упали наземь. Джонсон рассмеялся, но «очередной снаряд летел по его душу», писал их капеллан, отец Сэмпсон. Последними словами, с которыми полковник обратился к своему заместителю, подполковнику Джулиану Юэллу, были: «Джулиан, позаботься о моих мальчиках»
[1421].
Американских десантников не впечатлила тактика британской пехоты на «Острове». Рядовой Дональд Берджетт описал атаку 5-го Легкого пехотного полка герцога Корнуэльского. Они шли «плечом к плечу через открытое поле», стреляя из винтовок от бедра, «передергивая затвор и снова стреляя». Восхищенный, он подумал с грустью: «В такие атаки ходили в кровавых битвах нашей Гражданской войны»
[1422]. Как и американцы, британцы втыкали винтовку погибшего бойца с примкнутым штыком в землю, помечая каждый труп, чтобы забрать позже.
Одним из других неудобств пребывания на «Острове» для американских десантников было то, что британские военные власти обеспечивали их пайками, включавшими большое количество жесткой австралийской баранины. Бойцы хотели свежего мяса. «Мы объедали бедных голландцев, – признался солдат из 508-го полка. – Там почти во всех домах были кроличьи будки, так что мы ели много крольчатины»
[1423]. Из английского рациона они любили только ром. И, хотя тот цветом и вязкостью походил на моторное масло, его с охотой покупали любители напитков покрепче. «Один из наших парней напился, – написал старший сержант 505-го полка, – и отправился на охоту с “томми-ганом”. Вернулся с двумя ручными кроликами и орал песни. Его посадили под арест в окоп, пока не протрезвел»
[1424].
Но прежде всего американцы мечтали о стейке, поэтому большое количество коров было убито из пулеметов «Браунинг», их свежевали прямо на месте. «Слишком много коров стали стейками, потому что не знали пароля», – писал капеллан Сэмпсон
[1425]. Местные фермеры все чаще жаловались, и генерал Тейлор распорядился принять суровые меры. За убийство крупного рогатого скота был введен штраф 500 долларов
[1426]. Вскоре полковник Юэлл, принявший командование 501-м полком после гибели Джонсона, отправился навестить свои три батальона, чтобы ознакомить с этим приказом. Подполковник Баллард пытался объяснить, откуда в его батальоне такое изобилие свежего мяса. «Скот убит тяжелыми орудиями, свиньи наступают на мины, а куры только что погибли, возможно просто испугавшись боя». Как раз в этот момент мимо пробежала визжащая свинья, за ней, паля, неслась четверка десантников. «Я полагаю, Баллард, сейчас вы мне скажете, – предположил Юэлл, – что эта чертова свинья напала на ваших людей»
[1427].
Американские военные власти в Европе были гораздо больше озабочены серьезными преступлениями, как показала 1-я воздушно-десантная армия союзников в ежедневном бюллетене: «Доклады о том, что военнослужащие получают средства из незаконных источников, таких как присвоение вражеской валюты, бартер с военнопленными, операции на черном рынке и т. п., доведены до сведения штаба». Американские солдаты приобрели кучу старых бельгийских банкнот достоинством в 100 франков, и в обращении ходили «многочисленные фальшивые военные франки союзников». В свободное время некоторые десантники играли на валютных рынках и даже «торговали золотыми слитками»
[1428]. Десантники, однако, не прощали никого, кто наживался за счет своих товарищей. Инспекция показала, что один боец воровал морфий, отметил лейтенант Ла Ривьер. Скорее всего, он продавал краденое на черном рынке. «Риверс»
[1429] рассказал, что этого бойца до полусмерти избил его же собственный взвод, а затем его передали военной полиции. «Этот человек оказался закоренелым преступником»
[1430].
В это трудно поверить, но похоже, что некоторые местные жители думали, что британцы в сравнении с американцами просто ангелы. «Все дома заняты английскими солдатами, – написал один из них позже. – В их руках теперь власть, а те [голландцы], кто остался, – гости. Никто не возражает, потому что, даже если они и не понимают друг друга, все весьма доброжелательны. Мы не боимся, как при немцах. Они очень вежливы и не слишком осложняют нам жизнь. Они дают нам сигареты и еду, даже рис, которого никто из нас не ел много лет. Мы даем им молоко и яйца, они берут вежливо и предлагают заплатить». Затем он добавил: «Мы думали, что это на несколько дней, а на самом деле все продолжалось семь месяцев»
[1431]. Самый большой удар им был нанесен 2 декабря 1944 года, когда немцы взорвали плотину к востоку от разрушенного железнодорожного моста в Остербеке, что вызвало сильные наводнения в Бетюве.
Для британских войск провал операции «Маркет – Гарден» стал сильным разочарованием, усугубленным бесконечными осенними дождями. Когда 11-я танковая дивизия захватила сектор на восточном фланге 30-го корпуса, среди солдат ходила листовка с анонимным лимериком, вероятно написанным британским офицером:
