Жители Неймегена наконец были свободны от немецкой оккупации, но настроения праздновать это событие у них не было. Кровавая бойня в сражении за мост потрясла всех, кто ее видел. «Именно там я и увидел, что на самом деле значит война, – писал пастор Вильгельм Петерсе, “священник на мосту”, как назвали его американцы после того, как он провел там службу после окончания боевых действий. – Изуродованные тела. Раненые и умирающие солдаты. Дорога усеяна ручными гранатами»
[858]. Все жертвы были немцами, но это не помешало отцу Петерсе преклонить колени, чтобы утешить умирающих и помочь раненым, в то время как пленные немецкие врачи лечили своих под присмотром американского офицера.
Немецкие солдаты, укрывавшиеся под мостами, вышли, чтобы сдаться. Лейтенанту Джонсу из Корпуса королевских инженеров помогал пленный, прекрасно говоривший по-английски, но без сапог. Он показал, где спрятана взрывчатка. Пленные, среди которых нашлось несколько моряков и русских хиви
[859] в форме вермахта, прошли к южной оконечности моста. Внезапно раздался выстрел, и американский десантник упал замертво. Его убил офицер СС, прятавшийся среди балок. Его изрешетили пулями.
Когда пленных немцев привели в город, «местные встретили их не очень дружелюбно, – заметил отец Петерсе, – но войны так не выигрывают»
[860]. Встречу видел и Альберт Эйен. «Пленных немцев освистывают, издеваются над ними… Они идут, подняв руки. Один не может. У него почти нет руки, просто кусок сырой плоти. Льется кровь. Их вид ужасен. Черные как сажа или желтые, потные, рваные мундиры, нет ни касок, ни ремней, ни эмблем, ни даже пуговиц. Ужасное зрелище. Внезапно меня снова поразили чудовищность, абсурдность войны»
[861]. Сопровождавшие пленных американские десантники просили шипевших и улюлюкавших голландцев хранить спокойствие.
«Город был грудой руин, – писал отец Петерсе. – На Бурхтстрат огромный танк был погребен под обломками рухнувших домов. Среди развалин раздавались случайные выстрелы. Без сомнения, палили глупые немцы, в ярости»
[862]. Добровольцы в комбинезонах и перчатках на запряженных конями повозках уже собирали трупы на улицах города и вносили в списки невзорвавшиеся снаряды для последующего уничтожения. В южной части Неймегена, где разрушений было меньше, один американский десантник «заметил на узкой полоске травы, между улицей и тротуаром, кучки земли и деревянные кресты. Местные жители собрали тела убитых немцев и похоронили их»
[863]. Бои и страшные пожары принесли трудности многим, не только тем, кто остался без крова. Люди шли в соседние деревни и плакали от счастья, когда незнакомцы приглашали их в свои дома. Пламя и дым над городом были видны издалека.
Той же ночью фельдмаршал Монтгомери отправил генералу Эйзенхауэру уверенное сообщение в своем духе: «По моему мнению, операция “Маркет” пройдет хорошо… Британская воздушно-десантная дивизия в Арнеме пережила не лучшие времена, но теперь, когда мы можем продвинуться на север от Неймегена и поддержать их, им станет легче. И есть хороший шанс выбить немцев с Арнемского моста и захватить его неповрежденным»
[864].
Глава 18
Арнемский мост и Остербек
Среда, 20 сентября
В среду на рассвете шел небольшой дождь, бессильный погасить пламя на северной стороне Арнемского моста и в центре города. Один из немногих местных жителей, оставшихся в этом районе, в ужасе смотрел на церковь Святого Вальпургия: по его словам, «колокольни были похожи на огромные столбы огня»
[865].
Бойцы Фроста подозревали, что «хорошего», как выразился Монти, шанса удержать мост у них не было, но догадывались, что их присутствие доставило немцам немалые неудобства. Бригадефюрер Хармель, руководивший операцией в Неймегене с северного берега Ваала, очень хотел услышать, что британская 1-я воздушно-десантная дивизия разбита. «Черт бы их побрал, упрямые!»
[866] – выругался он. Он отчаянно нуждался в автомобильном мосте: импровизированная паромная переправа в Паннердене просто не могла обеспечить доставку подкреплений и снабжение. Штаб Биттриха счел своим долгом объяснить вышестоящему командованию, что задержка с ликвидацией батальона Фроста была вызвана «фанатическим упорством»
[867] англичан. Фрост и его люди никогда бы не согласились с определением «фанатический», но были бы совершенно согласны, что британцам свойственна жажда крови.
Боеприпасы были почти на исходе. Не осталось ни одного снаряда для PIAT, чтобы уничтожать вражескую технику. Хотя Фрост уже не очень надеялся на успех, им овладела убежденность: «Это наш мост, и вы на него не зайдете»
[868]. Связист сказал, что они установили контакт со штабом дивизии. Фрост впервые смог поговорить с Урквартом, услышал, что и у них все очень сложно, и заверил, что они продержатся как можно дольше, но проблема была в боеприпасах, медикаментах и воде. Затем он спросил о 30-м корпусе. Уркварт знал немногим больше. Фрост понял, что на помощь ему и его людям никто не придет. Шутки, что Гвардейская бронетанковая дивизия остановилась, чтобы почистить поясные пряжки и отполировать сапоги, уже не казались смешными. Накануне он обсуждал с Фредди Гофом из разведроты, что делать, если придется прорываться. Очевидным направлением была дорога прямо на запад от Остербека, но Фрост решил, что будет лучше проскользнуть группами на север через сады за домами.
Все по-прежнему хотели знать, где 30-й корпус. Капитан Билл Марквенд в штабе бригады послал на чердак связиста с рацией № 38. Отчаянно пытаясь установить связь, тот снова и снова слал сообщения открытым текстом: «Это 1-я парашютно-десантная, вызываем 2-ю армию»
[869]. Ответа по-прежнему не было.
Все больше домов рушилось под натиском огня и артобстрела: для ускорения процесса немцы применяли зажигательные снаряды. Захватив предпоследний дом на восточной стороне, немцы отправили саперов заложить взрывчатку на нижней части моста, чтобы его взорвать, если британские танки прорвутся из Неймегена. Контратака, которую возглавил лейтенант Джек Грейберн, заставила их отступить, и саперы сняли заряды. Немцы снова пошли в наступление, и Грейберн, уже дважды раненный, был убит очередью из танкового пулемета. Посмертно его наградили Крестом Виктории.
