– Борис Николаевич, – произносит шёпотом Роман и осматривается. Капитан слышит его очень отчётливо, этот шёпот оказывается самым громким звуком в Озёрном. – Что-то не нравится мне тут.
– Чем же не нравится? – спрашивает Хромов, но уже знает ответ: этот город не нравится пустотой.
– А вы оглянитесь, – стажёр выходит на центр улицы Ленина и разводит руки в стороны, заговорщически смотрит на капитана и начинает орать во всё горло: – Лю-ю-юди! Ау-у-у! Меня кто-нибудь слышит? – он стоит посередине проезжей части с разведёнными в сторону руками и смотрит на капитана. Но в ответ не доносится ни единого звука. Не лает ни одна собака, хотя загородные псы реагируют на любое ночное шуршание.
– Ладно, не ори, – Хромов закуривает и заходится в мерзком кашле. – Посёлок небольшой, спят все. А мы тут разорались. Идём.
Капитан надеется, что он прав и Озёрный просто спит, но трещины на асфальте и отсутствие хотя бы одного-единственного горящего окна вызывают чувство обречённости. Будто что-то случилось, и люди в один миг ушли из посёлка. Но это всё бред сивой кобылы, ведь он звонил в этот город. Да, связь была отвратительная, но кто-то снял трубку. Ответил. Хромов вынимает смартфон, листает список вызовов и находит номер местного отдела полиции. Набирает номер, но в ответ долгая, мучительная тишина. Даже гудки отсутствуют. Борис смотрит на экран и видит, что индикатор сигнала пропал. Убирает смартфон в карман.
Опер и стажёр подходят к перекрёстку, капитан читает название улицы: Большевиков. На пересечении двух «коммунистических» улиц стоят светофоры, но они не работают. Даже ночной режим не включился. Хотя по внешнему виду можно догадаться, что включались они последний раз очень и очень давно. Цветные стёкла разбиты, а три светофора из четырёх покосились. Да в таком маленьком посёлке светофоры в принципе и не нужны. Борис и Роман так и стоят на перекрёстке, как дети, которые боятся переходить дорогу без взрослых.
– Куда дальше, товарищ капитан? – спрашивает стажёр.
Хромов стоит, думает, но в голове будто пустота. Ни одной разумной мысли. Он выкидывает окурок и тянется в карман куртки. Вынимает листки бумаги. Подносит к глазам, но в темноте сложно разобрать слова. Достаёт смартфон и подсвечивает текст. Несколько минут изучает его и находит то, что ищет. Отдел полиции Озёрного должен находиться на улице Большевиков, дом семь. Хромов убирает листы и телефон в разные карманы и подходит к ближайшему дому. Серый блочный пятиэтажный дом похож на спрессованную пыль – дотронься до него, и все стены вмиг осыплются. На облезлой табличке, явно оказавшейся тут из прошлого, проглядывается цифра пять. Отлично. Они рядом с отделом полиции. Полицейские идут к следующему дому, но он оказался под номером три, пришлось возвращаться.
Наконец они доходят до нужного здания. Одноэтажное блочное строение с покосившейся бетонной лестницей. Над входом развевается флаг с серпом и молотом, он выглядит так, словно висит на этом месте полвека, всё это время стоически перенося все тяготы меняющихся климатических условий. У здания полиции стоит «УАЗ», на борту почему-то красуется надпись «Милиция», хотя в России уже с две тысячи одиннадцатого года не существует такой структуры. Есть полиция. Что за ерунда? Или деньги налогоплательщиков, за счёт которых повсеместно производилось переименование госструктуры, так и не дошли до этого богом забытого посёлка?
Капитан поднимается на первую бетонную ступень, и каменный блок начинает ходить ходуном. Если лестница не выдержит и развалится, то переломанных ног точно не избежать. Но лестница выдерживает капитана, и он оказывается у двери. Вначале оперуполномоченный ищет звонок или какое-нибудь подобие оного, но не обнаруживает. Стучит в чёрную дверь, но никто не отвечает. Он спускается с крыльца и стучит в зарешеченное окно, затем несколько раз выкрикивает:
– Есть кто-нибудь?
Хромов возвращается к двери, ударяет сильнее, и после второго удара затхлая дверь распахивается. Спёртый воздух вырывается из помещения как узник из тюрьмы и ударяет капитану в лицо. Он входит в отдел, и пыль с пола моментально поднимается в воздух. Борис и Роман кашляют. Когда пылища немного оседает, Хромов пытается рассмотреть помещение, но в здании ещё темнее, чем на улице. Через некоторое время глаза привыкают к смене освещения, и опер рассматривает отдел, в котором они оказались.
Всё помещение – это одна большая комната с задним выходом. В комнате умещаются три стола, несколько картотечных шкафов и, в углу, металлическая клетка, обшитая прозрачным листовым пластиком. Видимо, это изолятор временного содержания, в народе именуемый «обезьянником» В него, навскидку, поместилось бы не более двух человек. И всё. Даже оружейного склада или дежурного пульта нет. Но Хромов впервые находится в провинциальном отделе полиции, и, возможно, что тут всё вовсе не так, как в Петербурге.
– Ну наконец-то! Я уж было думал, что вы никогда не доберётесь до нашего захолустья.
Словно из воздуха появляется мужчина в милицейской серой форме. Капитан и стажёр вздрагивают. Хромов уверен, что ещё секунду назад этого человека тут не было. Хотя в тёмном помещении полицейские могли и не заметить его, пока он мирно спал во время своего дежурства. Но где тут, мать его, дежурный пульт? Они сигналы на стационарный телефон получают?
Мужчина скидывает бушлат на стол, пыль взмётывается вверх, а затем медленно оседает.
– Здравствуйте, – мужчина подходит к полицейским и каждому жмёт руку по несколько минут. – Почти две недели сижу жду вас – сыщиков из Санкт-Петербурга.
Он невысокий, пухлый, с растрёпанной светлой шевелюрой и гладко выбритым лицом. На первый взгляд, ему не больше тридцати пяти лет. Когда мужчина улыбается, кажется, что зубы он не чистил довольно давно. Нет, у него не воняет изо рта, но зубы тёмные, неприятные, с эстетической точки зрения. А форма на нём висит как картофельный мешок. Хромов в темноте замечает погоны, перед ним стоит лейтенант.
– Доброй ночи, – Хромов достаёт удостоверение, когда лейтенант, наконец-таки, отпускает руку. – Я Хромов Борис Николаевич из полиции Санкт-Петербурга, это мой коллега Титков…
– Да знаю я, что вы из полиции. Меня зовут Кравцов. Кравцов Сергей, – лейтенант даже не глядит в документ. – Что же долго-то вы так, коллеги? Почти две недели прошло, как я вас вызвал.
– Стоп, давайте-ка присядем.
Капитан подходит к ближайшему столу, отодвигает стул и не спеша наклоняет его, тем самым пытается стряхнуть слой пыли. Он немного запутался. Их ждут? Садится. Стажёр усаживается рядом, а Кравцов плюхается прямо на пыльный стул и облокачивает руки на стол. Хромов продолжает:
– Сергей, давайте начнём с того, что нас никто не вызывал, мы сами приехали.
– Сами, али нет, дело не моё, – парирует мужчина, – две недели назад я звонил в Петербург, просил прислать сыщиков. Профессионалов. И вот, вы тут.
Хромов задумывается и достаёт пачку сигарет, вопросительно смотрит на лейтенанта, тот утвердительно кивает. Капитан закуривает и начинает говорить:
