Все получилось как-то празднично и волшебно: в блестящем елочном дожде отражались мигающие лампочки, неяркая подсветка по периметру потолка и негромкая музыка, которую включил в своей комнате Сережка, создавали спокойный и теплый семейный уют. Вероника с серьезным лицом ухаживала за дедушкой и Сережкой, раскладывая по их тарелкам салаты и холодец, мама, немного стесняясь столичного гостя, занимала его вопросами и кусочками рыбы под маринадом, которая, как всегда, у нее вышла просто отлично. Ну а папа, разлив по бокалам сок, поднял свой:
– Ребятки, я так рад, что у нас такая хорошая, дружная и замечательная семья! И я желаю всем нам, а также нашим гостям, – он отсалютовал бокалом Веронике и Борису, – здоровья, радости, любви и благоденствия! Чтобы Новый год принес каждому из нас то, чего ему больше всего не хватает в этом мире. Поэтому, давайте выпьем по глоточку, возьмемся за руки и задумаем самое заветное желание. Нас – шестеро. Думаю, Дед Мороз нас обязательно услышит!
Я схватила бокал с соком, но хитрая мама подняла рюмочку:
– Леночка, Борис, поддержите непьющую женщину!
Ну не выяснять же с ней отношения за столом? Пришлось брать рюмку с коньяком. Я думала, что Борис отговорится тем, что ему надо ехать к брату, но он невозмутимо взял пальцами пузатенький сосуд с коричневым напитком и понюхал:
– А неплохой коньяк. Грузинский или армянский?
– Да, – отец отпил из бокала сок. – коллега из отпуска привез. С Новым годом!
И, стараясь не дышать, я выпила глоток. А Борис неторопливо покатал жидкость во рту и только потом проглотил.
– Лет десять. – Резюмировал он.
– Разбираешься в напитках? – Одобрительно посмотрел на него отец. – Я вот так и не научился. Все время за рулем.
– Просто так получилось. – Ушел от ответа Борис. – Какая рыбка!
Он, наконец, распробовал то, что положила ему мама.
– А желание?! – Не отставал от нас папа. – Обязательно надо загадать!
И он протянул ладони маме и Веронике. Девочка – Сережке. Сын – мне. Мы с мамой с двух сторон ухватились за охотно подставленные руки Бориса.
– Закрываем глаза, – командовал папа, – Серенька, не подглядывай, и думаем о самой красивой, самой необыкновенной мечте. Подумали? Представили ее во всех красках? Вот она, совсем рядом, только протяни руку…И отпускаем ее в небо, как птицу. Отпустили? Полетела?
Пальцы Бориса слегка дрогнули. Интересно, что он загадал? А я почему-то представила здание Московского Университета на Воробьевых горах и моего мальчика, входящего в раскрытые двери…
– А теперь давайте выпьем за то, чтобы всегда хотелось возвращаться домой…– Отец взял мамину руку и поцеловал ее ладошку. Она разулыбалась. – Дом – это ведь не только четыре стены. В этом маленьком слове спрятана и любовь, и защита души от внешних невзгод и теплое, всегда ждущее сердце.
– Какой хороший и добрый тост. – Борис покрутил рюмку в пальцах. – Счастья вам всем!
И залпом выпил коньяк.
А дальше мы все о чем-то говорили, смеялись, ели мясо и картошку. Борис рассказывал маме детские анекдоты, а она краснела и хихикала. Сережка с увлечением рассказывал подружке о какой-то интересной программе, которую слил ему в комп замечательный дядя Боря.
Я собрала лишние тарелки и приборы, освободившиеся миски и салатницы. Отнесла их на кухню и, счистив крошки, залила водой. Выключила духовку. В голове мягко шумел коньяк. Хотелось смеяться и плакать. Любить и ненавидеть. Оказывается, события последних дней сильно выбили меня из колеи. Чтобы немного успокоить вылезшие наружу эмоции, вытащила с верхней полки пачку сигарет и зажигалку. Нет, я не курю. Но иногда бывают моменты, когда душа на грани срыва… хорошего или плохого, не важно. Тогда руки тянутся к сигарете…
Я накинула куртку и прикрыла за собой дверь. Между этажами кто-то из соседей снова вывинтил лампочку. Открыв форточку, я чиркнула зажигалкой и с наслаждением затянулась некрепким дымом. Красный огонек медленно тлел на конце длинной сигареты. Мысли успокоились. Я повернулась лицом к окну и положила ладонь на холодное стекло. Там, в темноте зимней ночи, снова падали пушистые снежинки, и уже непонятно было, каких цветов и размеров стоят у дома машины. Огоньки окон перемигивались гирляндами и теплым светом. Кто-то смотрел телевизор. А вот в том окне прыгали дети…
Мою ладонь накрыла теплая мужская рука. Я развернулась и увидела улыбающегося Бориса. Вторая ладонь легла на мою талию, а теплые губы поцеловали мой висок.
– Курилка! – Усмехнулся он и сделал попытку поцеловать меня в губы, но я плавно вывернулась и отошла от него на шаг.
– Почему? – С обидой протянул он.
– А зачем? – Пожала плечами я.
– Затем, что ты мне нравишься! – Он снова попытался меня поймать и поцеловать.
– Но это совершенно не значит, что все понравившееся надо тянуть в рот. – Я затушила сигарету и бросила ее в банку, поставленную предусмотрительным соседом. – Можно заработать язву.
– Зарабатывают деньги, а язву приобретают…
– Тогда, тем более, не делай того, о чем пожалеешь.
– Я не пожалею… – Он прислонил меня к стенке и уперся в нее ладонями рядом с моей головой. – Лен, мы – взрослые люди…
– Вот поэтому, Боренька, нет. Если тобой движет желание оставить в этом городе о себе воспоминание, то мной – инстинкт самосохранения. Прости, дорогой, двух детей мне в одиночку не потянуть.
Я толкнула мужчину в грудь, и он нехотя опустил руки.
– А вообще тебя ждет Сашенька.
Было ощущение, что меня только что еще раз изваляли в грязи. Ну почему мужики, если к ним относиться по-человечески, сразу начинают лезть с постельными предложениями? «Вы привлекательны, я – чертовски привлекателен, так чего время тянуть?» Достало!
В квартиру я вошла не успокоенной, а разозленной. Долго отмывала от рук запах сигарет. Наверное, вообще брошу курить. Умывшись и немного подкрасив глаза, чтобы их полыхание было не так заметно, я вошла на кухню и поставила чайник. Чашек в шкафчике не оказалось, наверное, их расставила мама. Тогда, чтобы потянуть время, я начала мыть посуду, вытирать и расставлять по полочкам. На сердитый звук тарелок из комнаты прибежала мама.
– Лен, что произошло? – С тревогой спросила она, вглядываясь мне в лицо.
– О чем ты? – Как можно натуральнее спросила я. – Все замечательно!
– Пришел Боря, на нем лица нет! И засобирался куда-то.
– Наверное, туда, откуда появился. Мам, он взрослый и самостоятельный человек. У него тут живет брат, а денег столько, что может снять на ночь всю гостиницу. Давай попьем чаю!
– Знаешь, дочка, время позднее, нам пора ехать. Только что звонили родители Вероники, беспокоятся!
И, обиженно подняв голову, она вышла из кухни.
Ах, мама, мама! Как же ей хочется пристроить в чьи-нибудь мужские руки свою дочь! Настолько, что даже печальный опыт моей супружеской жизни с отцом Сережки ее пыл так и не успокоил. Сколько раз я просила оставить меня мне и не дергать заманчивыми, с ее точки зрения, предложениями. Но раз за разом повторяются ее попытки познакомить то с племянником тети Наташи, то с двоюродным братом шурина тети Глаши. А теперь ей подвернулся под руку столичный красавчик Панкратов. А я опять против… Конечно, она обиделась.
