– Борь, а вдруг они меня…?
– Не глупи. Это не Сашка. У него кишка тонка. Но многоходовку вполне мог организовать именно он. Осталось узнать, кто был исполнителем.
– Бо-орь, у меня – ребенок! Они же останутся на свободе! Меня прибьют!
– Не прибьют. Дело не возбуждалось, а ты будешь молчать именно из страха за сына.
– Ну ты и гад!
Он весело рассмеялся.
Мое увлечение Борисом выветрилось, словно душу основательно прочистило потоком воздуха. Оба братца хороши: делят между собой детские обиды, вмешивая в разборки совершенно посторонних людей!
– Так ты же все равно решила уходить из конторы. Или передумала?
– Да я от вас обоих хоть в Испанию бы уехала. Если бы там меня гарантированно трудоустроили, а Сережку взяли учиться.
– Не бойся, Лен. Уверяю, трогать тебя никто не будет, да и не Сашка это. Просто повода нет. И потом, я хочу, чтобы Люда говорила при тебе. Чем-то ты ей понравилась. А нам она может ничего не сказать.
Я отвернулась и стала смотреть в окно. Все равно Борис, пока ему надо, меня не выпустит. И если действительно, кроме поиска убийцы, сюда примешались и межличностные взаимоотношения братьев, то Борис постарается прижать младшенького с азартом гончей, вот-вот поймающей добычу.
Элитный квартал за веселеньким металлическим забором и КПП при въезде в который раз порадовал меня высокими соснами и асфальтовой, совершенно очищенной от снега, дорожкой. Комфортабельная тюрьма, куда богатенькие нашего города заточили себя, отгородившись от собственного вороватого, хамоватого и нищего народа, радовала глаз идеально вписанными в ландшафт невысокими зданиями.
Борис, остановив машину перед опущенным шлагбаумом, набрал номер Александра.
– Здорово. Нормально. Продвигается. Ты дома? Отлично. А Люда? Отдыхает? Надо поговорить. Елена Михайловна? Да, со мной. Сам окунул, чего теперь за голову хвататься? Звони, я перед воротами.
– Это он из-за меня за голову хватается? – Поинтересовалась я. – Боится за свое бельишко с дырками для вентиляции?
Борис хохотнул.
– Причем тут вентиляция?
– Последние мозги выдуло. Надо же быть таким идиотом, чтобы подставить весь коллектив… Или сукиным сыном… – Вдруг осенило меня. – Слушай, а твой брателло часом не собрался на ПМЖ в Израиль или Канаду? Может, его целью было нас всех посадить, а он бы с денежками клиентов тю-тю… погоди-ка…
Мысли, словно листочки отрывного календаря, зашуршали с непривычной скоростью.
– Боря, а я знаю, кто убил Свету… Какой талантливый у тебя брат!
– Он, Леночка, дурак. И им сыграли вслепую. Если бы не Савин и Гройсман, сел бы наш Сашенька на долгие годы за убийство. Или соучастие. Впрочем, сейчас все поймешь сама.
Мы снова припарковались у подъезда и по ковровой дорожке поднялись на первый этаж к приоткрытой квартирной двери.
– Саша! – Позвал Борис. – Где твой хладный труп?
По длинному подсвеченному коридору из кухни нам навстречу двигался мой начальник, красавец Александр Александрович Панкратов.
– Слава Богу, ты жив. – Серьезно сказал Борис. – Иди, поднимай свою Люду, нам срочно надо с ней поговорить.
– Да что случилось-то? – Бархатный баритон обволакивал невероятным мужским обаянием, под которое подпадали все особы дамского пола без исключения. Но у меня уже выработался иммунитет. – Леночка, я по вам соскучился!
– Спасибо за лестные слова, Александр Александрович. Только давайте пока без них.
– Саша, вот скажи мне, как ты умудряешься находить таких женщин, которые вляпывают тебя в неприятности по самые уши?
– Перестань стращать. Не все совсем так плохо, как кажется. Лучше проходите на кухню. Няня пирожков напекла. Сейчас попьем кофе.
– Потом. Иди, поднимай Люду. Это очень важно. Саша, вопрос стоит о твоей жизни или смерти.
– Так хотели убить меня?
Губы высокого и холеного мужчины посерели.
– Вы пообщайтесь пока, я сама Люду подниму.
И я, по-хозяйски, прошла через гостиную во внутренние покои. Где-то здесь спальня той хрупкой, угасающей женщины… Я толкнула дверь и заглянула внутрь.
Белый и спокойный синий цвет. Плазменная панель напротив кровати. Высокая и узкая напольная ваза с белыми лилиями. «Как на похоронах!» – про себя подумала я. На кровати, под синим пледом, лежала Людмила. Распущенные черные волосы волной раскинулись по белым подушкам и ссыпались вниз. Черные ресницы на закрытых глазах слегка дрожали.
– Людочка! Это Лена в гости пришла! Вставайте! А в кухне сидит Борис и ждет Вас.
Людмила, словно механическая кукла, без единого звука села в постели. И только потом посмотрела на меня. Стало как-то не по себе.
– Люда, Вы меня помните?
– Да, – улыбнулась она, – Елена Михайловна. Офис-менеджер в конторе моего мужа. Вы говорите, пришел Боря?
– Да, он ждет Вас на кухне.
Людмила встала, расчесала свои красивые волосы, поправила белую, абсолютно немятую, блузу, глянула на свое отражение в зеркале и выплыла в коридор. Я бегом за ней. Хоть женщина я достаточно высокая, но Люда казалась выше и, увы…тоньше. Мне было к чему стремиться.
Братья снова сидели за столом у окна. Войдя вслед за Людмилой на кухню, я потихоньку взгромоздилась на табуретку у бара и замерла, стараясь не пропустить ни одной минуты этого представления. Женщина же, напротив, остановилась словно королева, посреди комнаты, не подходя к Панкратовым.
– Здравствуй, Людочка! – Борис поднялся и подошел к ней. А потом поцеловал тонкую руку.
– Ты галантен, Борис, как никогда. – Ответила она с иронией.
– Просто мои глаза открылись, и я смог оценить тебя по достоинству.
– Приятно слышать, хоть и это – ложь.
Женщина подошла к столу и села на стул, подставленный Борисом.
– Не ложь. Констатация факта. Леночка, иди к нам. Получается, благодаря моему брату, ты тоже лицо заинтересованное.
Раз приглашают… Я подошла и села между Борисом и Александром.
– Вот ее вы оценили оба… – Как-то горько сказала Людмила.
– Нет-нет, спасибо, но я – сама по себе. – Поспешила откреститься от собеседников.
– Люд, у нас всех серьезная проблема. И мы пытаемся в ней разобраться. – Это начал разговор Борис.
– Вы сами в нее влипли. Зачем теперь пытаетесь замешать в свои дела меня и эту женщину?
– Затем, что ты, тридцатого декабря, когда у служащих твоего мужа в ресторане «Искорка» был банкет, встречалась на задворках этого ресторана со Светланой.
– Встречалась. – Равнодушно сказала прекрасная Людмила. – Она об этом попросила сама.
