– Я обязательно подумаю. Спасибо вам.
Она села в автомобиль и улыбнулась.
– А почему вы не со своими друзьями? Презираете подобные сцены и участвующих в них женщин? Я помню, как вы смотрели на меня тогда. И вы, конечно, правы, Аня. Гэнг-бэнг – это сильнейший женский наркотик. Раз попробуешь, затянет – и не вырвешься. Будешь только увеличивать дозу.
– Я вас не очень понимаю… – смутилась я.
– Да всё вы понимаете, – лицо Юнны скривилось в усмешке. – Аня, скажите Серёже: пусть он начихает на всё, что сказал мой муж. Здесь только я – хозяйка. Так что отдыхайте до конца недели, как и договаривались.
На этом она хлопнула дверью и уехала. А я стояла несколько минут в полном недоумении. Впрочем, что-то до меня начало доходить. Гэнг-бэнг. Пожилая пара – Роберт Тигранович и его супруга Инна Борисовна. И Серёжа должен был это снимать. А Янка не хотела отпускать его одного. Вывод: они там. Правда, съёмки планировались на вечер. Но трудно переиграть, что ли?
Пожилая пара жила в том корпусе, на балконе которого полчаса или чуть больше назад я видела Жана и Жуниора. Я и отправилась туда. Просто узнать – там Серёжа с Янкой или нет.
Про гэнг-бэнг у меня не было и мысли. В смысле самого действа и того, чего там можно наглядеться. Будто бы в гости на чашку кофе шла.
Я уже подходила, когда из дверей мне навстречу с выпученными от возбуждения глазами выбежала Янка. В купальнике.
– Анька, ты куда? Пошли вещи собирать!
– Какие вещи? Зачем? – удивилась я.
– Мы уезжаем сегодня вечером!
– Почему?
– Потому что позвонил этот мудак, муж Юнны, и сказал, что раз уж Серёжка не выполнил свою работу, то и делать нам здесь нечего!..
– И поэтому съёмки, которые вечером должны быть, перенесли на утро?
Наконец-то для меня всё стало проясняться. Всё то, что я проспала.
– Ну какое утро, Ань? Время уже почти четыре. А мы не успеваем – пока свет наладили и прочую приблуду, пока собрали всех этих, мать их за жопу, актёров недоделанных, пока… С одиннадцати часов носимся! Ты ела хоть? Мы-то перекусили на бегу.
– Неа. Вас искала. Чего не разбудили меня?
– Спала больно сладко. Пожалели тебя. Да и зачем оно тебе? Тебе прошлого раза хватило, еле в чувство привели… Ладно, пошли быстрей! Нам до шести надо успеть свалить отсюда, так охрана сказала.
– А Юнна?
– А что Юнна?
– Я её видела полчаса назад. Вот её слова: «Аня, скажите Серёже, пусть он начихает на всё, что сказал мой муж. Здесь только я – хозяйка. Так что отдыхайте до конца недели, как и договаривались». Дословно передаю.
Янка зависла. Информация поставила её в небольшой тупичок.
– Надо об этом Серёжке сказать… – подумав, выдала она. – Обожди меня здесь, я схожу. Или… лучше постоим-покурим. Он сейчас сам выйдет. Два часа всё собирал, теперь два часа всё разбирает.
– А… гэнг-бэнг уже всё, что ли?
– Ага. Гэнг-бэнг гэнг-бэнгнулся окончательно. Так и не начавшись. Смех один. Сначала Инна Борисовна на попятную пошла, испугалась. Роберт Тигранович давай её уговаривать: мол, перед людьми неудобно. Все ржут. У неё слёзы. Водки выпили, вроде бы опять собрались. Только Инна Борисовна захотела непременно негров, а не этих – Гошу, Макса, Виктора Ивановича. С ними, мол, не то, они свои в доску. Со своими не интересно грешить. То ли дело негры. Пригласили Жана и Жуниора. С одним она всё же легла. Но тут уж Роберт Тигранович взъерепенился. Приревновал, негра с неё стащил, как истинный горец, и начал на него ругаться распоследними словами. Все опять ржут. Она опять в слёзы. А теперь сидят и водку пьют. Песни поют. Русские народные. Хорошо, кстати, поют.
«Забавные они», – подумала я. В этом весь русский человек. В нём уживается несовместимое. Мучается само от себя, но всё же уживается. Имя этой муке – святой демон. Сделает – раскаивается, что сделал. А не сделает – раскаивается, что не сделал. И так проплачет всю жизнь.
Серёжа на слова Юнны отреагировал спокойно. Сказал, что спасибо ей, но всё равно уедем. Янка сказала: давайте уедем завтра. А я попросила их остаться. Я не хотела уезжать. А они – разве хотели? Так почему не сделать так, как хочется? Хватит кормить этого святого демона. Он вдоволь напился твоей крови – отпусти его из себя. И всем станет легко.
Серёжа молча кивнул головой. Янка с облегчением вздохнула.
– Что будем делать? – прищурившись от солнца, спросила она.
Он был весь мокрый от пота – хотя надел только плавки. Всё-таки я здорово догадалась, в чём они с Янкой ушли. Женская индукция.
– Духота сегодня… – капелька пота скатилась по его носу, упала и обильной струйкой скользнула по животу в узенькую щёлочку под резинкой плавок. – Пойдёмте купаться!
Вечером, когда уже стемнело, мы с Янкой сидели на балкончике на втором этаже нашего домика и пили холодное пиво. Серёжа ушёл спать. Он выглядел уставшим, и у нас хватило человеколюбия его не тревожить.
Было тепло, всюду царило умиротворение. Воздух пах прибрежной свежестью и тиной. Луна ярко освещала неподвижную гладь озера. Изредка оттуда прилетал нежный ветерок. Где-то квакала одинокая лягушка. Звонко журчали цикады. Издалека чуть слышно доносились звуки музыки.
Не такая уж старая советская песня, но будто из другого мира:
Ягода малина нас к себе манила,
Ягода малина летом в гости звала.
Как сверкали эти искры на рассвете,
Ах, какою сладкой малина была.
Мне хотелось остановить это мгновение, вкусить его сполна – либо крепко обнять весь мир, либо умереть от счастья. А ещё в голову пьянящей сладостью лезли всякие сумасшедшие мысли.
– Ян, скажи, только честно, ты думала когда-нибудь о гэнг-бэнге? – спросила я.
– Страшно даже думать, – призналась она. – А ты?
– Я сейчас об этом думаю. Вот если бы собрать всех, кого я любила в своей жизни, всех моих парней, мужчин, то я бы согласилась сделать это.
– Это сколько? Десять? Двадцать?
– Да нет. Не так уж часто я любила. А вообще – не важно, сколько бы их ни было.
Янка усмехнулась.
– Глупая ты, Анька. Тебе просто одного мужика надо хорошего – и никто больше не нужен будет. Мне вот иногда и одного много.
– Поэтому ты им со мной поделилась?
– Не поэтому. Не знаю – почему. Случайно так вышло. Правда. Но я не жалею ни о чём. Я приметила: то, что жизнь даёт тебе как бы случайно, и ты это принимаешь с благодарностью, – всегда бывает хорошо. И мне сейчас хорошо. Я рада, что так у нас всё получилось. А ты?
– Я счастлива, Ян, – ответила я. – Будто родилась заново.
Она улыбнулась, обняла меня и поцеловала в губы. С искренностью – так же, как и я её поцеловала после той, самой первой, ночи втроём.
