Потом мы прожили вместе ещё несколько дней нашего опьянённого самим собой, немного безумного счастья, словно бы это была и не жизнь, а роли в хорошем эротическом кино. Мне хочется думать, что мы все сыграли их прекрасно. Надеюсь, зритель по имени Бог остался нами доволен.
В день отъезда с самого утра зарядил мелкий, моросящий дождь и лил не переставая. Мы лежали голые на кровати и не хотели вставать, потому что это означало – расстаться. Каждый понимал, что это вряд ли можно было бы повторить. Всё сложилось так только в этот момент жизни. Только с нами сегодняшними. Только сейчас мы подошли друг другу, как детальки единого целого. А что будет завтра – никто не знает.
Янка положила мою голову себе на колени и нежно погладила меня по волосам. А Серёжа сидел и просто смотрел на нас. Его взгляд был добрым и родным. Глаза твоего мужчины. Только такому мужчине и можно отдавать себя с удовольствием. «Боже мой, как хорошо, что на его месте оказался он, а не кто-то другой», – подумала я и в последний раз отдалась ему.
Я раздвинула ноги, целиком отдавая себя его глазам. Потом рукам. И далее его мужскому «богу». Крепкому, как ось мира. Чуткому к горячему дыханию жизни внутри меня. Нежному, как предрассветный луч солнца. И чем дальше, тем нежнее и ярче. Ещё ярче и ещё, и ещё, пока свет не залил всё вокруг и не запрыгали во мне солнечные зайчики.
Всё это время Янка продолжала гладить мои волосы, моё лицо, мою шею, плечи, грудь – словно помогая его движениям. Словно помогая моему желанию. Словно я это она, а она это он.
Когда он вышел из меня, роняя свои жаркие брызги на мой живот, она притянула его к себе в отчаянно долгом поцелуе. А я лежала под ними, как возделанная их руками земля. Благодарная за их любовь ко мне.
И это был отличный финал нашего «эротического кино», в котором мы не сыграли, а прожили свои главные роли.
– Кстати, как называется это место? – спросила я, провожая ворота базы отдыха и суровых охранников на пропускной взглядом, полным светлой грусти.
– «Юность», – ответил Серёжа. – Пионерский лагерь, который тут был когда-то, так назывался. А Юнне, похоже, понравился этот каламбур.
Янка искренне удивилась.
– А я думала, он назывался то ли «Солнышко», то ли «Звёздочка»!
– Нет, «Солнышко» на другом берегу озера, а это «Юность».
«Хорошее название для того, чтобы начать новую жизнь», – вдруг мелькнула у меня мысль – как бы не моя, а будто кто-то сказал внутри меня, и я улыбнулась. Я знала, что так и будет. С этого момента начнётся новая и счастливая жизнь. Потому что раньше этот «кто-то» был моим самым лютым врагом, а теперь стал моим самым лучшим другом.
Приехав в Москву, я сразу позвонила Оскару.
– Оскар Юновиц?
– Да, это я. С кем я говорю?
– Я девушка, похожая на Сильвию Кристель.
– Кто? Ах, да… Подождите… Завтра вас устроит?
– Когда угодно.
Мы встретились, и он предложил сделать несколько рабочих фото со мной для его кинокомпании. Часть из них – в обнажённом виде. Раньше я бы взяла время на размышление, стоит ли соглашаться на такую авантюру, но в этот раз согласилась не раздумывая. Если надо – пожалуйста. Я не была ни удивлена, ни встревожена, я просто делала то, что мне предлагала жизнь через этого человека. Я доверила себя своей жизни.
За фотосессию мне, кстати, заплатили. Пятьсот долларов – которые хоть как-то поправили моё безнадёжное финансовое положение. По крайней мере, я могла спокойно ждать ответ из кинокомпании Оскара.
Ответ пришёл в последний день июня. И этот ответ почему-то тоже меня нисколько не удивил. Это было приглашение на съёмки в США. За всё время я по-настоящему удивилась стремительным переменам в своей жизни только один раз: когда мы прилетели с Оскаром в Лос-Анджелес, нас в офисе кинокомпании «Korn Films Production» встретил человек, которого я меньше всего ожидала когда-либо увидеть. Им оказался режиссёр фильма. Святослав. Мой пропавший без вести Светик. Боже мой, неужели это всё на самом деле? Разве в обычной жизни случаются чудеса?
Он предложил мне главную роль в его новом фильме. Разумеется, я согласилась. Ещё бы. Что может быть лучше? Если только предложение руки и сердца. Хотя… всё может быть – чего загадывать.
Теперь я знаю – чудеса случаются. Стоит лишь открыть им дверь в свою жизнь, и они придут.
Если бы кто-то сказал мне, что всё это случится со мной, ещё месяц назад, я бы горько посмеялась. Счастливые случаи и сказки про «золушек» это точно было не про меня. А получилось – про меня.
Но в жизни ничего не бывает случайно. Доверься ей.
Жизнь, я люблю тебя.
Июль: Этюд 69
Мне бы хотелось чаще заниматься сексом. До того как я умру было бы неплохо перепробовать всё в этом мире.
Анджелина Джоли
Самое трудное – это решиться. Найти в себе смелость и хотя бы раз в жизни просто позволить быть тому, что тебе действительно хочется. Сказать: «Да, я хочу этого – и плевать на всех». В конце концов, если уж ты пришёл в этот мир жить, то живи, а не притворяйся, что живёшь.
Я научилась притворяться с самого детства. Для меня всегда было так важно соответствовать чьим-то положительным ожиданиям обо мне. Хорошо или плохо? Что скажет мама? Не подумают ли чего дурного в школе? А как это выглядит в глазах моих друзей? И я подавляла в себе неправильное – то, что хотела я. Делала правильно – так, как делают все.
Всё по плану. Есть такой негласный план, который должна выполнить в своей жизни каждая женщина: вырасти, получить профессию, работать или же делать карьеру, выйти замуж, родить ребёнка или детей, вырастить их, ну и потом умереть. Так жить правильно. Отступление от плана неминуемо, как кара небесная за грехи, повлечёт за собой укоры и насмешки окружающих, а также чувство вины и угрызения совести.
План я выполняла пусть и небезупречно, но старательно. Девочкой я знала, что положено делать девочке. Девушкой, боясь натворить глупостей и скомпрометировать себя, прилежно обходила соблазны стороной и мечтала поскорее выйти замуж. Поэтому с замужеством поторопилась. Мой первый брак был сущим кошмаром. Мужа – двадцатилетнего сопляка с гуляй-ветром в голове – интересовал только секс и пьяные тусовки по вечерам. А меня в то время интересовал только мой женский план.
Через год я развелась и недолго думая нашла себе другого мужа. Этот был нормальным, то есть правильным в том, что касается семейной жизни. И тогда у меня наконец появился ребёнок и настоящая, моя, семья, где я мама, а мой муж – папа. Мне казалось, что вот теперь-то в моей жизни и наступит то самое счастье. Счастье женщины, ради которого я жила всё это время, ради которого и существует весь этот женский план на жизнь.
Однако я ничего не почувствовала. Никакого счастья. Наоборот, всё чаще и чаще меня охватывала какая-то жуткая депрессия. Когда тебе ничего в этой жизни не хочется. Либо когда, что ещё страшней, чего-то хочется, но ты не в силах понять что. Мука. И в этой муке самое мучительное – сознание безысходности: так ты будешь жить, пока не умрёшь.
