Он остановился, и я подалась к нему, к его лицу, его губам, его рту всем своим телом. Продолжай, дяденька, ну же, продолжай же!
– Ты чего, Юль? – Юра прилёг рядом со мной. – Чего дрожишь вся?
Меня трясло, как припадочную, и я никак не могла преодолеть дрожь.
– Ничего, Юр… Просто хорошо мне… Никто мне так не делал.
– Врёшь ведь, – не поверил он.
– Не вру, честно…
– И этюд 69 не пробовала?
– Нет. А что это?
– Странная ты. Ну, дядя лижет, а тётя сосёт. Хочешь попробовать?
– Хочу…
Юра лёг на спину.
– По правилам ты сверху. Давай, тащи сюда свои женские дела.
Я перевернулась, перекинула ногу, подставив ему свои «дела», а сама лицом очутилась прямо перед его членом. Господи. Это всё мне, что ли? Как надо-то, как это делают? Шлюха ты, Юля, вот ты кто. Да и плевать, как надо. Сделаю, как мне хочется.
И я взяла этот забавный, похожий на игрушку для одиноких дам, член в рот и сделала, как мне хочется. Сосала, как сладкую конфетку. Слаще какой нет на всём белом свете. А потом из неё хлынула та жидкость, которой я и мой муж всегда брезговали, не смотря на то, что из неё когда-то зародилась и появилась наша Ульянка. Но теперь у меня не было брезгливости, всё вышло мне в рот, и всё, что вышло, я с удовольствием проглотила.
После мы с Юрой ещё долго так лежали – он лицом у меня между ног, а я у него. И меня не мучили никакие угрызения совести, стыд, чувство вины, ничего из того, что как бы должно мучить женщину после измены. Я не искала себе оправдания и не упрекала себя. Во мне всё будто бы замерло, и настал такой тихий, ясный покой, какого я не знала уже очень-очень давно, с самого детства. И там, где-то в глубине души, что-то любило меня так нежно и светло, как никто никогда не любил.
Я изменяла мужу до самого утра. По-всякому. Как мне хотелось. Как Юре хотелось. Пока мы оба не изнемогли. А утром Юра отвёз меня домой.
– Где ты была, сука? – проскрежетал зубами муж.
– Изменяла тебе с другим мужиком, – не стала врать я и ушла спать.
Проспала до обеда, и когда проснулась, муж сказал:
– Ты дрянь, Юля. Грязная шлюха. Я подам на развод.
– Как хочешь, – ответила я с таким безразличием, что удивилась сама себе. Мне было плевать.
С прежней жизнью мне удалось расстаться по-хорошему – без обид, без жалости, без истерик. Чего не скажешь о муже, родственниках и почти всех моих знакомых. Все меня осуждали, некоторые разорвали отношения. И так или иначе пытались выносить мне мозг своими «добрыми советами», по-хамски бесцеремонными нравоучениями. Все от меня чего-то хотели, всем я была чего-то «должна».
А я решила так: если уж кому чего и должна в этом мире, то только моей Ульянке – кто позаботится о ребёнке, если не мать? К счастью, Ульянка в том году оканчивала школу и собиралась поступать в один московский вуз. На том мы с мужем и сошлись: устраиваем нашего ребёнка в жизни и после разбегаемся друг от друга на все четыре стороны.
Когда любовь, нежданно поселившаяся внутри меня, из-за царившей вокруг злобы правильных людей начинала таять, я ездила за новой дозой любви к Юре. Этюд 69 всякий раз придавал мне сил вытерпливать домашний ад ещё более спокойно и уверенно.
Юра в какой-то момент струсил, что ли. Стал придумывать отговорки, чтобы я от него отвязалась. Жаловался на жизнь, говорил, что не способен на серьёзные долгие отношения. А мне было смешно слушать его отмазки. Ведь я ничего от него не требовала, ничего особенного не ждала. Могла уйти, если бы он того попросил. Но он не просил меня уйти от него. Он наоборот всё чаще просил меня прийти к нему. Так мы постепенно и сблизились.
– Какой твой любимый месяц в году? – спросил он как-то.
– Июль, – ответила я. – В июле самое лето. В июле я родилась. В июле у меня родилась Ульянка.
Юра отчего-то посмотрел на меня, как тогда – в первый раз: тепло и нежно, но одновременно твёрдо, пронизывающе.
– Давай распишемся в июле?
– Зачем? – удивилась я тоже, как тогда – в первый раз, когда с трудом удержала в руках бокал с вином.
– Не хочу, чтобы ты ушла от меня. Штамп в паспорте не большая, но всё-таки гарантия.
– А я и не хочу уходить. Меня всё устраивает. К тому же ты раньше говорил, что не хочешь серьёзных отношений.
– Я не говорил, что не хочу. Я говорил, что не способен. Понимаешь, всю мою жизнь меня преследуют неудачи. Всё, чего я касаюсь, портится. Ни в чём я не могу добиться успеха, как ни стараюсь. Поэтому я боялся изгадить собой твою жизнь.
– А теперь не боишься?
– Я уже её изгадил, так что…
– Все бы так гадили, как ты, – рассмеялась я. – Я же только теперь и начала жить, дурачок. Давай распишемся, если ты хочешь.
Юра, кстати, оказался никаким не учителем, хотя действительно – всё же я чуть-чуть угадала – окончил педагогический. А работал продавцом в книжном магазине. Книги любил, но вот работой тяготился. Вечно в поиске лучшего места в жизни пребывал, какое-то своё предназначение всё искал, но ничего не находил.
– А почему ты думаешь, что твоё предназначение связано с работой? – спросила я его. – И почему вообще у человека обязательно должно быть это самое предназначение?
Это у него была больная тема, и он распсиховался:
– Ну а как иначе, Юль? Всякий человек призван в мир для чего-то! У каждого должно быть в жизни своё дело! Иначе всё бессмысленно! Тогда вся жизнь бессмысленна! Для чего вот ты живёшь?
– Ни для чего, – ответила я. – Просто живу. Я поняла, Юр, это только совсем не давно: жизнь человеку дана не для чего-то, а просто так – чтобы он жил. Раньше мне тоже казалось, что у меня есть предназначение – женское. И если я исполню его, то буду счастлива. Но не в этом счастье. Счастье в том, чтобы делать то, что тебе нравится, пробовать жизнь на вкус и радоваться.
– А смысл? А цель какая? Какая-то есть у тебя финальная цель, когда ты сможешь сказать, что теперь жизнь удалась, что она прожита не зря?
– Жизнь прожита зря, если ты её не жил, а притворялся, что живёшь. В таком случае никакие смыслы и цели не принесут тебе удовлетворения, всё будет мукой. Вот ты мучаешь себя, ища своё предназначение, но вот ответь себе искренне: может быть, всё, что тебе по-настоящему нужно для счастья, это просто плюнуть на всё и ничего не делать?
– Если жить в красивом доме на далёком острове с видом на океан, то да, – повеселел он. – Ты хотела бы жить со мной вдали от всех на острове?
– Юр, я и сейчас, в данную минуту, с тобой на этом острове. Вдали от всех. И мне хорошо, я хочу и дальше так жить, – ответила я и, чувствуя, как снова становлюсь влажной и безмозглой, повалила его на кровать. – Играть этюд 69 – вот что я хочу делать сейчас больше всего на свете!
