Она подняла голову и молча смотрела на меня, пока я пыжился всё это ей как-то говорить, а когда иссяк, ответила мне на чистом русском, чётко и правильно, с едва заметным акцентом:
– Спасибо, всё хорошо.
Я мог бы учтиво кивнуть и с чувством человека, сделавшего что-то из разряда добрых дел, идти уже домой. Ну, раз хорошо – то и хорошо. Чего ещё-то надо? Но меня что-то держало.
– Вы говорите по-русски? Точно всё хорошо?
Её глаза вспыхнули и снова налились слезами.
– Нет, всё плохо. Всё очень плохо. Но вам-то что?
– Может быть, я мог бы вам чем-то помочь…
– Пожалуй, вы можете, но не захотите помочь, – сказала она сквозь зубы. – Люди только кажутся добрыми, а на самом деле…
Я немного рассердился. Чёрт меня толкнул к этой черножопой бабе лезть со своей помощью, но теперь уж надо было как-то выкручиваться.
– Люди разные бывают. Вы… либо скажите, в чём нужна помощь, либо… Ладно, извините меня. Я просто хотел узнать, всё ли нормально. Всё нормально – тогда извините и всего доброго. Но я вам не советую тут сидеть, если не хотите неприятностей. Это не самое безопасное место в городе.
– Неприятности? – она усмехнулась. – У меня полно неприятностей. Таких, что хуже уже некуда.
– Возможно. Но послушай меня, пожалуйста, – мне надоело выкать, и я перешёл на «ты». – Если ты останешься здесь, неприятностей прибавится. Поверь мне, я знаю людей, которые здесь ошиваются. Тебе лучше уйти куда-нибудь отсюда. Если хочешь, давай я провожу тебя, куда надо. Вызову такси и заплачу, если денег нет. Где ты живёшь?
– Нигде. Мне негде жить. Денег нет. Ничего нет. И никого нет.
– В смысле? Откуда ты? Как ты здесь оказалась?
– В этот город приехала вчера ночью из Москвы. В Москве училась в РУДН. Потом… это всё долго рассказывать. Сейчас мне некуда идти.
– Ну а зачем ты сюда приехала?
– Меня обманул один человек, которому я доверяла. Я ехала сюда в надежде устроить свою жизнь, но это оказалось… обманом.
От её слов несло какой-то страшной бедой. Словно пахнуло жаром из адских глубин. Как-то мне рассказывали историю одного бомжа, который раньше был адмиралом. Жил человек, горя не знал, а потом его вдруг взяло и завертело, закружило в каком-то несусветном кошмаре, и вот он в вонючих обносках роется в помоях, жрёт там всякое говно, и уже не человек он, а всё равно что дикий зверь. Я слушал эту историю, и у меня мурашки бежали по коже. Вот такое же чувство и сейчас обдало меня с головы до ног.
– Давай тогда отвезу тебя на вокзал, куплю билет до Москвы?
– Мне в Москве тоже некуда идти. Я бы здесь не оказалась. Выхода нет, я не знаю, что мне делать.
Я задумался, внимательно оглядывая её. А может, это всё обман как раз и есть? Развод какой-нибудь? Одета прилично. Плащик не по погоде, но модненький такой. Туфельки новенькие. Причёсочка, макияж. Сумочка. Всё, как у нормальных баб. Бездомных я себе как-то по-другому представлял.
– А документы есть у тебя какие-нибудь?
– Есть, – она вынула из сумочки паспорт. – В руки не дам.
Развернула и показала мне. Паспорт гражданина РФ. На развороте вроде её фотография, хотя при свете фонаря хрен разберёшь, – и имя: Ноема Новемб. Чудно это всё: русский паспорт с нерусским именем никогда раньше я не видел. Имя напечатано кириллицей – что смотрелось ещё чуднее.
– Это российский. Ещё у меня есть паспорт моей родной страны – Конго. Показать?
– Не надо. Регистрацию покажи.
Она перелистнула и показала регистрацию, и мне стало не по себе.
– Как это может быть? – пробормотал я. – У тебя стоит этот город… Улица Осенняя, дом 9, дробь 11… Но это же, по-моему, адрес этого кафе… Да вот же и табличка на нём висит!.. Осенняя, 9/11. Что это вообще?
Из кафе вывалилась толпа пьяных парней. Они закурили, изучающе косясь в нашу сторону. Один из них отошёл в ближайшие кусты и долго там мочился, разговаривая при этом по мобильнику.
Она торопливо убрала паспорт в сумочку.
– Поэтому я сюда приехала. И я уже сказала, что меня обманули.
Парень в кустах закончил мочиться, одновременно с этим закончив и свой разговор по телефону. Он вышел и, засунув руки в карманы, уставился на нас. Взгляд его был недобрый.
Тогда я уже не смог бы поступить как-то иначе. Не такой я человек.
– Ладно, если хочешь, пойдём ко мне домой, – предложил я ей. – Ужин и ночлег, а больше не знаю, чем тебе помочь. Заодно расскажешь всё.
Она сразу обрадовалась, оживилась, хотя и сдержанно.
– Спасибо. Подожди, я возьму свои вещи.
Оказалось, что за скамейкой у неё стоял небольшой чемоданчик на колёсиках. Она выкатила его, и мы пошли.
– Э, пацаны, смотри, чел негритоску повёл! – крикнул парень, какой до этого мочился в кустах. – Братиш, почём чёрненькие сейчас, а? Слышь?
Она обернулась на крик, и я, схватив её за рукав, ускорил шаг.
– Пошли быстрее. Не оборачивайся.
Возле кафе громогласно заржали. А мы шли так быстро, насколько могли, пока этот злой смех не пропал, смешавшись с шумом города.
Как меня угораздило попасть во всё это? Во что я ввязался? Что это за человек рядом со мной? Будто что-то нарочно привело меня к ней. Ведь я мог бы просто пройти мимо, мог бы пойти по другой аллее и не встретить её, мог вообще не идти через сквер. Мог бы из магазина идти через дворы, а не по улице, и уже был бы дома. Мог бы не ходить в магазин за пивом, чёрт бы его побрал, а лучше бы пошёл в аптеку за лекарством. Мог бы уйти пораньше с работы, в конце концов. Мог бы вообще быть в отпуске.
Я почти физически ощущал, как от меня ускользал мой привычный мир. Как ему на смену пришло что-то чужое мне, незнакомое, пугающее, как будто я в один миг очутился в другом городе, который не знаю и в котором у меня никого нет. Но – нет же, это мой город, и мой мир по-прежнему здесь, в каких-то ещё двух-трёх метрах от меня! Всё, что нужно, – просто отскочить в свою прежнюю реальность: оттолкнуть от себя эту негритянку, распрощаться с ней и уйти. Пусть это постыдно и плохо, но это вернуло бы всё назад.
Но я шёл, словно приговорённый на казнь. Словно бы и не я вёл её к себе домой, а она сама вела меня куда-то в неизвестность.
– Постой! – вдруг остановилась она. – Ты предложил мне ночлег за просто так или что-то хочешь за это?
– Просто так, – ответил я.
И тут же немного успокоился. Я понял, что она меня тоже боится. А раз она боится, то мне боятся нечего: это я хозяин положения, она зависит от меня, а не я от неё.
Когда же пришли домой, глупый страх пропал совершенно. Ничего в жизни не действовало на меня более успокаивающе, чем моя квартира. Эти крохотные 24 квадрата я заработал сам. Десять лет платил за ипотеку, всё для неё, от звонка до звонка. Поэтому точно сказано: мой дом – моя крепость.
