***
Всю ночь меня подмывало любопытство высунуть нос из спальни и выяснить, что же Индюк узнал из манифеста Браге, но в то же время я обижалась на него за испорченное свидание. Взвесив все «за» и «против», я решила подождать возвращения в Россию, где бы спокойно узнала о содержании манифеста. В конце концов, через пару-тройку часов Смирнов должен был уехать в аэропорт, а меня еще ждали несколько прекрасных дней в Чехии, и я решила не омрачать их очередным скандалом.
Я уснула только под утро, но проспала допоздна. На часах был полдень, а значит, Индюк должен был мчаться на всех парах в аэропорт. Потянувшись в кровати, я не спеша направилась в душ, прямо так, в чем спала – короткой майке и мизерных, ничего не прикрывающих трусиках. Но стоило мне прошагать к ванной, как за спиной раздался ехидный голос:
– Доброе утро, Ланская! А попка ничего…
– Какого?..
Я бросилась к креслу, на котором валялся вязаный плед, и обернула его как юбку вокруг талии. Но Смирнов только усмехнулся, делая большой глоток кофе.
– На рейс опоздаешь, – недовольно пробурчала я.
– Я сдал билет, – спокойно ответил чертов ФСБшник.
– То есть как?
– На сегодняшний рейс больше не было билетов, так что я сдал свой и купил нам два на завтра.
– Два?.. – я все еще не верила в происходящее, но Смирнов явно не шутил.
– Твои каникулы в Чехии окончены. Завтра домой. Если хочешь что-нибудь посмотреть в городе, планируй на сегодня.
– О, да ты сама щедрость! – с издевкой протянула я.
– Если не хочешь, никуда не пойдем. Мне и дома неплохо, – Смирнов отставил кружку и потянулся.
– Пойдем? С тобой я уж точно никуда не пойду! – гордо заявила я.
– А без меня и подавно, – усмехнулся Индюк.
– Не тебе решать, я человек свободный. Может быть, у меня свидание.
– С тем пижоном? Забудь! Если куда-то и пойдешь, то только со мной.
– Придурок! – кинула я, развернулась и зашла в ванную, громко хлопнув дверью.
Меня просто разрывало от злости! Кроме того, что Смирнов просто так взял и лишил меня последних дней в Праге, он смел что-то требовать. Теперь мне еще больше хотелось пойти на свидание с Ондреем, и я решила любой ценой ускользнуть из дома.
Я приняла душ, привела себя в порядок и приготовила завтрак. Довольный собой Индюк наблюдал за мной, комментируя каждое мое действие. А еще он ехидно заявил, что перевод манифеста Браге даст мне прочитать только в Москве. Самоуверенный идиот даже не представлял, как сильно мне осточертели его издевки!
Мы с Ондреем договорились встретиться в половине третьего у входа на Карлов мост. Мой новый друг обещал показать мне Пражский град и те места, куда обычно не заходят туристы. Чем сильнее я злилась на Индюка, тем отчаяннее хотела встретиться с Ондреем.
– Как ты узнал, где я вчера была? – вдруг поинтересовалась я.
– У меня свои методы, Ланская, от меня не сбежишь, – довольно хмыкнул Индюк.
Я промолчала. Мне не нужны были лишние доказательства того, что Индюк спрятал маячок в мой телефон. Как иначе объяснить, что он разыскал меня только тогда, когда я включила мобильный? Значит, это устройство работало только при включенном телефоне, видимо, ему нужен был сигнал сотовой связи.
– Я собираюсь в Национальный музей
74, – равнодушным тоном сообщала я.
– Это тот дворец, что на нашей улице? Ты собираешься обойти его весь? – поморщился Дима.
– Именно так. Ты можешь остаться дома.
– Ну уж нет, Ланская, я с тобой.
Индюк встал со стула и пошел в комнату за вещами, а я в этот момент подбежала к двери и закрыла ее, просунув в ручку швабру.
– Ланская! Немедленно открой, иначе снесу дверь нахрен! – прокричал Индюк, отчаянно дергая за ручку.
– Да и пожалуйста! Когда ее снесешь, меня здесь уже не будет!
– Не смей уходить!
– Ты мне не указ! Говори так со своей Ларисой, а у меня свидание.
– Со вчерашним уродом? Откуда ты вообще его взяла? А если он один из этих иезуитов или других местных сектантов? Не дури, Лера! Лера!..
Дверь уже была готова слететь с петель, и я не могла терять ни минуты. Отключив мобильник, я кинула его в сумку, схватила пальто и, на ходу обуваясь, выбежала из квартиры. На первом этаже я услышала, как наверху хлопнула дверь, Индюк несся за мной, но у меня была фора. Выскочив на улицу, я поймала такси и попросила провести меня пару улиц. В заднее стекло я увидела, как Смирнов выбежал из подъезда, но он так и не заметил, что я уехала, и побежал совсем в другую сторону.
Расплатившись с водителем, я вышла задолго до Карлова моста. Мне требовалось успокоиться и остудить голову. Внутри все кипело. Как Индюк смел мне приказывать, когда сам развлекается с Ларисой?! Как смел запрещать встречаться с Ондреем, когда сам спешил к своей любовнице?! Он заслужил, чтобы я встретилась с Ондреем, заслужил мое свидание с другим! Пусть знает, что я могу заинтересовать настоящего мужчину! Вот только чем ближе я подходила к месту встречи со своим скрипачом, тем отчетливее понимала, какую ошибку совершаю. Ведь я шла к Ондрею не потому, что он мне нравится, а из-за Димы. Да, собственно, с самого начала меня привлекло в новом знакомом то, как он не похож на моего Индюка. Если бы не эта Лариса, если бы не злость на Смирнова…
Я остановилась в конце Староместской площади. Ноги словно приросли к земле, не давая ступить ни шагу. Время приближалось к половине третьего. Ондрей, скорее всего, уже меня ждал, а я вместо того, чтобы поторопиться, села на каменный бордюр, сняла с руки часы и стала наблюдать, как минутная стрелка медленно приближалась к цифре шесть. Как только на часах было два тридцать, я вынула из сумки мобильный и включила его. Индюк победил. Моя гордость потерпела поражение, больше не было сил отрицать, что, несмотря ни на что, я люблю этого грубияна. Люблю всем сердцем. Люблю именно его, и никто не сможет его заменить.
Смирнов примчался через двадцать минут. По его запыхавшемуся виду я поняла, что он бежал сразу, как только получил сигнал маячка.
– Сказал, что не убежишь от меня! – довольно заявил он, пытаясь отдышаться, а я расплылась в улыбке, глядя на него: прилипшие ко лбу мокрые волосы, свекольно-румяные щеки и азартный блеск в глазах. – Чего ты ухмыляешься? Свидание окончено.
Дима сурово посмотрел по сторонам, вглядываясь в каждого проходящего мимо парня, в поисках моего кавалера, но вдруг понял, что я одна. Он заметно расслабился, почти улыбнулся, но тут же снова посерьезнел.
