– Здравствуйте, – обронила я.
– Опаздываете, Ланская, – недовольно пробормотал преподаватель.
– Извините, а вы тут…
– Временно заменяю преподавателя, пока не найдут кого-то на место бедного Яна Эдуардовича, – сказал Нилов. – Вставайте в ряд, Валерия.
Я поплелась к остальным студентам, предчувствуя недоброе. Если раньше мне приходилось выносить Нилова только на латыни, то теперь еще и физкультура.
– Повернулись направо и бегом марш! Пятки до ягодиц. Я слежу, – тренерским голосом крикнул Нилов, и мы побежали по периметру зала.
Захар вдоволь оторвался на нас. Занятие больше напоминало тренировку военного лагеря – выпады с утяжелителями, гантели, штанга, приседания, а в довершение ко всему – планка. Ян всегда отпускал нас за пятнадцать минут до конца пары, чтобы мы успели принять душ и привести себя в порядок, но Нилов пытал до звонка. Особенно внимательно новый тренер относился ко мне. Он всегда выбирал точку обзора там, где я выполняла упражнения, и постоянно делал замечания, накручивая мне штрафное время. Моя ненависть к нему росла с каждым «Ланская, еще пять приседаний!» или «Еще тридцать секунд планки, Ланская». Выходя из зала вся взмокшая, я гордо не прощалась с Захаром.
– Лер, чем ты не угодила Захару Артемовичу? – подбежала ко мне Маринка Позднякова.
– Не знаю. Видимо, он не в духе и решил сорваться на мне, – отмахнулась я.
– А я уж думала, что он из-за своего брата мстит…
– Юрка ни при чем. Мы с ним друзья.
Друзья… Юра действительно помнил, что мы друзья, поэтому решил выяснить, что произошло у меня с его братом. Он дождался, пока я выйду из душа, и подкараулил в коридоре.
– Лер, что это было? – сходу спросил он.
– О чем ты? – делая вид, что не понимаю вопроса, переспросила я.
– Я спросил у Захара, зачем он так с тобой, а он накричал, чтобы не лез не в свое дело. Накричал, Лера! Никогда его еще таким не видел.
– У твоего брата крыша поехала, а срывается на мне, – процедила я.
– Не просто так же?!
– Я не могу залезть к нему в голову, так что не представляю, что его так вывело. Может быть, день неудачный, а я – просто козел отпущения.
– Захар не такой. Он всегда справедлив и просто так никого не валит, – недовольно заявил Юра.
– Вот как? Ну раз он такой хороший и справедливый, считай, что это я во всем виновата.
Я толкнула плечом Юрку, поправила лямку сумки, вылетела из спортзала и почти бегом направилась к жилому корпусу. Младший Нилов нагнал меня на полпути, схватил за локоть и развернул к себе.
– Лер, ну извини! Я не хотел обидеть!
– Юр, я устала… Благодаря твоему братцу завтра вообще с постели не встану. Оставь меня, а?
– Я просто не хочу ссориться. Извини… Просто Захара никогда таким не видел. Подумал, что у него не просто так к тебе такое отношение…
– Пожалуйста, только не говори, что надумал себе…
– Нет. Я подумал, что у вас вышло какое-то недопонимание, и решил его уладить.
Когда Юрка врал, я легко могла это определить. Сейчас он говорил неправду. Нилов подумал именно то – что у меня роман с его братом. Как же далек он был от истины. Но ссориться и мне не хотелось, поэтому я решила сделать вид, что поверила его глупой отговорке.
– Ладно, Юр. Все в порядке.
– Хорошо, – Нилов притянул меня к себе и заключил в объятья. Как назло в этот момент я увидела Диму, который внимательно наблюдал за нами.
51. Откровенный разговор и его последствия
Когда мы держим в руках что-то хрупкое и очень дорогое, то безумно боимся это разбить. Наши с Димой отношения были подобны тонкому дрезденскому фарфору, я словно держала в руках чашу, которая от одного неловкого движения могла треснуть. Но я не могла этого допустить, не могла снова ссориться со Смирновым, и тем более, не могла его потерять!
Было время обеда, и Дима, видимо, направлялся в столовую, когда стал случайным свидетелем моей сцены с Ниловым. Теперь его аппетит пропал. Он резко развернулся и быстрым шагом пошел обратно к учебному корпусу.
– Юр, извини… Мне надо бежать, – выпутываясь из Ниловских объятий, сказала я.
– Куда? Лер, обед же?! – растерялся он.
– Нет аппетита. После издевательств твоего братца все наружу полезет.
– Так все-таки он не просто так над тобой измывался? – снова заладил парень, но сейчас его подозрения волновали меньше всего.
– Юра, мне пора. До свидания! – процедила я и, не слушая того, что он стал говорить, побежала к учебному корпусу.
Университет практически опустел, что всегда случалось в святое время приема пищи. Я неслась по длинным коридорам, волнительно отстукивая каблуками свое отчаяние. Как и думала, Смирнов был в аудитории. Я ворвалась без стука, громко хлопнула дверью и прислонилась к ней спиной. Что-то уперлось мне в поясницу, и, просунув руку назад, я нащупала ключ. Два поворота, щелчок, и теперь нам никто не мог помешать.
– Ланская, чего тебе? – рассерженно вопросил Дима.
– Поговорить, – в тон ему ответила я, злясь на его глупость.
– Обед сейчас. Шла бы в столовую со своим дружком.
– Знаешь что?! Ты тупой Индюк! Самый настоящий остолоп! – прокричала я.
– Сейчас перед тобой Арсений Витальевич Романов, – процедил он.
– Сейчас передо мной ревнивый идиот!
– Что?!
– Ты прекрасно слышал! С Юркой у меня ничего не было, и то, что он обнял меня – ничего не значит! – я наконец отлипла от двери и решительно направилась к Смирнову. Он сидел за своим столом и исподлобья наблюдал за мной, пока я не подошла вплотную к его столу. – Дима, у тебя нет повода для ревности.
– Ревности?! Ланская, ты чего о себе возомнила? Мне просто не нравится этот упырь! – Дима вскочил со стула и, опершись руками на стол, навис над ним так, что наши лица оказались в опасной близости.
– Врешь. Ты ревновал меня к Юрке точно так же, как я ревновала тебя к Ларисе.
– Ревновала к Ларисе? – переспросил он. – С чего? Она мой друг!
– А я была уверена, что она твоя любовница. Я с ума сходила от мысли, что ты с ней спишь, что она столько для тебя значит!
– Ланская… – вздохнул Дима то ли удивленно, то ли с грустью.
Смирнов был похож на птенца из курятника. Он сел обратно на стул, но продолжал неотрывно смотреть на меня. А мне просто-напросто осточертели наши недоговоренности, заблуждения и недосказанность. Если Диме не хватало мозгов или смелости все прояснить, то я смогу сделать это за него.
– Что? Неужели я открыла тебе Америку? – гордо вопросила я.
