– Лера, ты сильная, здоровая, красивая девушка. С тобой все в порядке! – уверенно заявил он и легко поцеловал в губы. – А теперь иди. Не хватает только, чтобы нас застукали.
– Пока…
– До вечера, Ланская.
По пути на пару я получила СМС от нашей московской подруги. Она сообщила, что обо всем договорилась, и в одиннадцать часов меня встретит на подъезде к Москве, чтобы доставить в клинику. Но случилось непредвиденное…
В сорока километрах от Оболенки в поселке Лыкошино в семидесятые годы двадцатого века был открыт детский дом для детей с особенностями развития. Накануне вечером там произошло страшное несчастье: загорелась старая проводка, возник пожар. Пожарная служба Лыкшино не справлялась с тушением, а спасатели из областного центра приехали слишком поздно. Детей успели эвакуировать, хотя у многих случилось отравление дымом, а вот здание не спасли. На обеде в столовой ректор объявил, что предложил руководству детского дома временно перевезти воспитанников в Оболенский городок. Разместить маленьких гостей и их воспитателей Серов распорядился в преподавательском корпусе, жильцы которого с легкостью могли потесниться.
Детей перевезли после обеда, когда студенты сидели на втором блоке лекций. Пока нам рассказывали про гуманизм в культуре, я наблюдала в окно, как подъезжают машины и рабочие выносят медтехнику. Носилки, капельницы, инвалидные кресла и какая-то аппаратура – всего этого хватило бы для настоящего госпиталя. Но ведь детишки не так сильно пострадали? Как только грузовики уехали, на территории Оболенки показались три автобуса. Обслуживающий персонал помог воспитателям с детьми, и вместе они довольно быстро высадили всех малышей.
– Ланская, я понимаю, что вы считаете себя самой умной, но имейте уважение к преподавателю! – помешала моим наблюдениям Римма Николаевна.
– Извините, – промямлила я.
– Чтобы больше подобного не было! Вы еще не получили свой красный диплом, – процедила культурологичка и, вернувшись за кафедру, продолжила свою лекцию.
После культурологии нас ожидал коллоквиум по праву, но до этого я собиралась зайти к Серову, чтобы отпроситься на день в Москву. Не успела я дойти до кабинета ректора, как получила СМС от Димы с просьбой срочно зайти в аудиторию латыни. Опять что-то случилось, в этом не было сомнений.
Нилов со Смирновым устроились с чаем за столом среди наваленных кипами студенческих работ и сейчас выглядели как самые настоящие коллеги-преподаватели в перерыве между лекциями. Кроме нас, в аудитории были студенты, но мужчин это совершенно не смущало.
– Ланская, подойдите, – обратился ко мне Захар, и я шагнула к нему. – Вчера я просил вас лично отвезти в Москву документы на конкурс по античной литературе… – он выжидающе посмотрел на меня, а я только нахмурилась, не понимая, о чем вообще идет речь, ведь о конкурсе слышала впервые. – Валерия, в связи с ситуацией, которая сложилась в Университете, вы не сможете покинуть территорию Оболенки.
– Что?! Не понимаю.
– Дело в том, Ланская, – вмешался Дима, – что Иван Викторович временно запретил сотрудникам и студентам Оболенки покидать Университет. Сюда тоже не впустят людей со стороны. Временно.
– Но почему?!
Захар молча черкнул что-то в своем ежедневнике и повернул его ко мне. «Мы в западне», – прочитала я и перевела взгляд на Диму.
– Учитывая, что у нас в городке теперь живут дети-сироты, сейчас к Университету возросло внимание журналистов, и наш ректор боится, что это нехорошо скажется на учебном процессе. По той же причине он против того, чтобы кто-то из Университета его покидал. Исключительно из безопасности.
Хотелось сказать, что это полный бред, но Нилов и Смирнов и без меня это знали. На самом деле ректор боялся не журналистов, а других незваных гостей. Он чувствовал опасность и всячески старался себя обезопасить. Сейчас мы были на его территории без чьей-либо поддержки, совершенно безоружные в клетке с диким зверем.
– В таком случае моя поездка отменяется? – спросила я.
– Именно. За этим я тебя и позвал. Не стоит ходить к Серову отпрашиваться, – ответил Захар.
– Угу, – пробормотала я и взглянула на Диму, который сверлил меня взглядом. Он был каким-то странным, слишком взвинченным и взволнованным.
– Ланская, сегодня жду тебя с наработками диплома к… – он посмотрел на наручные часы, – к шести вечера.
– Хорошо, Арсений Витальевич.
– А теперь иди, чтобы не опоздать на пару.
До шести время пролетело так быстро, что я не успела опомниться, как уже стояла на пороге Диминого дома. Он открыл не сразу, и по его виду я поняла, что наши дела плохи. Растрепанный, с красными глазами, как после долгого сидения за компьютером, в мятом спортивном костюме.
– Что такое? – сходу спросила я.
– Не стой на пороге. Заходи, – Дима пропустил меня в дом, и я, скинув в прихожей пальто и обувь, по-хозяйски прошла в гостиную.
– Так что, Дим? Все плохо?
– Хуже, чем мы думали. Весь этот фарс с невыездом из Оболенки… Ты же понимаешь, что дело не в журналистах?
– Да, понимаю.
Мы стояли друг напротив друга в одинаковых позах, скрестив руки под грудью, словно готовились к поединку между собой.
– Серов отказал нашему человеку, которого хотели прислать нам в подкрепление под видом преподавателя физкультуры. Захару настоятельно рекомендовали прекратить общение с Викторией…
– Они про нее узнали?! – ужаснулась я.
– Да, – Дима перевел дыхание. – И тебя мы не можем переправить в безопасное место. Они контролируют дороги. Оболенка стала настоящей крепостью.
– Что нам делать?
– Единственное, что остается – это поймать их с поличным, устроить облаву на вертолетах. Это сейчас единственный способ проникнуть в Университет.
– Почему бы тебе не раскрыться? Потребовать расследования вслух, тогда у Серова не будет возможности отказать тебе?
– Потребовал, но для моего руководства недостаточно фактов для такого громкого расследования. Кто я для них? Шут?! Сумасшедший с безумными идеями о захвате мира?!
Дима стал прохаживаться вдоль гостиной, запустив руки в свои волосы. Он был в отчаянии. Я шагнула к нему, хотела остановить, но Смирнов словно меня не заметил. Только когда я схватила его за руку, он посмотрел на меня.
– Лера, я боюсь, что у нас не хватит сил и ресурсов, чтобы их одолеть. А теперь еще эти сироты… Серов не похож на благотворителя. Им зачем-то нужны дети.
– И мне страшно подумать зачем…
– Сегодня ночью мы идем в подземелье. Попытаемся проникнуть в преподавательский корпус.
– Хорошо, во сколько?
– Нет, Лер, – он взял меня за обе руки, поднес к губам и поцеловал поочередно в ладошки, – идем мы с Захаром. Ты останешься дома.
