– Почему? Думаешь, не справлюсь?
– Напротив, ты справишься, но будешь нужна нам сверху. Я возьму с собой камеру, постараюсь заснять все, что увижу, и отправить тебе на ноутбук, а ты по сети будешь транслировать Вике. Если наткнемся на что-нибудь мало-мальски подозрительное, она отправит наряд полиции в Оболенку.
– Это рискованно! Так рискованно!
– Выбора нет, – отчеканил Смирнов и увел взгляд в сторону.
Я почувствовала, что он не сказал мне всего. Дима был одновременно напряженным, взволнованным и каким-то грустным. Его что-то терзало, но он молчал. Неужели не доверял после всего, через что мы прошли.
– Дим, что-то еще?
– Тебе этого мало, Ланская? – усмехнулся он, но ни на грамм не просветлел, оставаясь мрачнее обычного хмурого себя.
– Было бы достаточно, не знай я, что ты что-то не договорил… – я ткнула его в грудь указательным пальцем. – Выкладывать все начистоту!
– В кабинете Серова лежит приказ о моем увольнении, – с деланным равнодушием сказал Дима. – Он подписан, но дата не проставлена.
– Может быть, это на будущее? Когда я смогу тебя заменить?
Я сморозила глупость, и мы оба это поняли, но хотелось хоть как-то приободрить его и себя. Приказ об увольнении… Все? Конец игры? Его раскрыли и теперь хотят убрать? Но зная их методы, я боялась, что эти люди захотят убрать его другим способом. Я поджала губу, стараясь не выдать ему своего страха, но Дима прекрасно все понял. Мы оба знали об опасности, которая над нами нависла. Теперь все действительно зависело от этой ночи… Другого шанса не будет. Дима слабо улыбнулся и провел ладонью по моей щеке.
– Я хотел у тебя спросить одну вещь… хм, – он стыдливо увел взгляд в сторону.
– Что?
– Если у нас все получится, и мы арестуем оболенских сектантов, то я вернусь в Москву, а ты останешься доучиваться. Ты уже думала, чем будешь заниматься после выпуска?
– Папа хотел, чтобы я пошла в исследовательский институт, но я не знаю…
Дима взял меня за руку и повел к дивану, сел сам, а меня усадил себе на колени. Он убрал с моего лица волосы и долго всматривался в глаза, не решаясь заговорить. Мое сердце, подобно лесной дикой птице в клетке, отчаянно билось в груди. Мой мужчина приоткрывал стальную завесу своей мужественности, демонстрируя неуверенного и уязвимого мальчишку. Хотелось прокричать ему о том, как сильно я люблю, вот только мне не хватило духу сделать признание первой.
– Ты это хотел спросить? Чем я планирую заниматься? – наконец заговорила я.
– Да, но не только… Лер, если все закончится хорошо, и ты после защиты диплома решишь переехать в Москву, согласишься встретиться со мной снова?
– Встретиться снова? А мы не будем видеться, когда ты уедешь?
– Мы будем так далеко, а с моей работой я не смогу сюда мотаться.
– Подожди… – я уперлась ладонями ему в грудь, отталкивая от себя, чтобы видеть его взгляд. – Подожди, ты меня бросаешь?
– Бросаю?! Нет, наоборот! – выпалил Дима и против моей воли притянул к себе, заключая в крепкие объятья. – Ослица!
– Что наоборот? Ты же сказал, что не станешь ко мне приезжать!
– Потому что у меня работа. Но это не значит, что я не хочу тебя видеть. Поэтому и спросил, что ты будешь делать после выпуска, потому что если решишь обустроиться в Москве, то мы бы могли видеться…
– Ну раз так, то да, мы могли бы видеться, – вздохнула я, но все еще чувствовала какой-то неприятный осадок.
– Лер, ну и не только…
– Что еще?..
– Может быть, если ты переедешь в Москву, то будешь жить со мной? Я просто подумал, что мамину квартиру ты бы сдавала…
– Так ты хочешь, чтобы мы жили вместе? – вот тут я уже заулыбалась во все тридцать два зуба, а от мнимого осадка не осталось и следа.
– Да, Лерка… Если не согласна, то я не настаиваю. Можем просто видеться поначалу. Просто я не представляю, каково мне будет без твоих нотаций и нравоучений. И готовишь ты хорошо.
– Только это? – я несильно ударила Диму по плечу.
– Нет… Ты еще очень страстная…
– Индюк!
Может быть, это и не было традиционное признание в любви, о котором мечтают все девушки, но для Смирнова сказать подобное было уже огромным шагом. Впервые за все время он заговорил о будущем, о нашем будущем.
Дима, подхватив меня на руки, встал с дивана и направился к лестнице, нашептывая, что до ужина осталось сорок минут, и на это время у него есть кое-какие планы, но до спальни мы не добрались. Во входную дверь постучали, и, как только я привела себя в порядок, Смирнов пошел открывать.
– Добрый вечер, Арсений Витальевич, – с порога поздоровался ректор
Внутри меня все похолодело. Я торопливо достала из сумки свои конспекты и стала раскладывать их на столе, чтобы создать видимость настоящих занятий.
– И вам, Иван Викторович.
– Не пригласите войти?
– Чем обязан?
– Лучше вам нас впустить…
Я обернулась и увидела с Серовым трех крупных мужчин из обслуживающего персонала. Нужно было срочно звать на помощь, я полезла в сумку за телефоном, но не успела набрать сообщение Ларисе, как один из обслужников вырвал у меня мобильный.
– Что все это значит? Что вам надо? – отчеканил Дима, демонстрируя непоколебимую решимость.
– Поговорить, майор Смирнов. Поговорить, – ректор вальяжно уселся на кресло и, достав из внутреннего кармана пистолет, направил его на Диму. – Игра окончена, майор Смирнов.
57. Поражение
Что такое борьба? Борьба – это схватка, в которой противники стараются осилить друг друга. Борьба – это нечто присущее природе человека. Борьба – это неотъемлемая часть нашей жизни. Истоки борьбы следует искать в первобытное время. Необходимость добычи пищи, собственной защиты и защиты сородичей вынуждала первобытных людей быть готовыми ко встрече с врагом. Со временем у человека появляется оружие, которое, проходя долгие стадии эволюции, становится все более совершенным. В современном мире одним из наиболее действенных оружий становится шантаж. Имея в руках нечто важное для противника, можно получить полную власть над ним, практически ничем не жертвуя. В нашей борьбе с тайным обществом «Калокагатия» ректор Серов выбрал именно шантаж.
– Дмитрий, я дам вам время собрать вещи и покинуть Оболенский Университет, но собираться вы будете под присмотром моих молодцев, – Серов кивнул мужчинам, и те моментально напряглись.
– Хорошо, мы соберем вещи и немедленно уедем с Лерой из вашего гадюшника, – процедил мой майор.
– Вы не поняли, – омерзительно улыбнулся Серов, – Лера останется здесь. Ее вы больше не увидите.
