– Поэтому ворвался ко мне посреди ночи? – усмехнулась я. – А что было бы, если тебя бы заметили здесь? И как быть с вахтершей? Она может рассказать в ректорате о твоем визите.
– Найду способ выкрутиться, – ответил он и, наконец, посмотрел мне в глаза, но тут его взгляд сполз куда-то ниже…
В комнате было достаточно прохладно, а тонкий шелковый халат совсем не грел. Мои соски затвердели и набухли. Дима нагло, совершенно не стесняясь, рассматривал мою грудь.
– Ты совсем замерзла, – хрипло проговорил он и стянул плед с кресла. – Укройся.
Смирнов аккуратно укутал меня в шерстяное покрывало, но не отпустил сразу. Вместо этого мужчина притянул меня к себе, а я уткнулась лицом в широкую грудь, вдыхая аромат его одеколона, смешанный с морозной улицей.
– Не ввязывайся ни во что, хорошо? – прошептал он куда-то мне в волосы.
– Боишься, что помешаю расследованию?
– Боюсь за тебя, идиотка.
Грубо? Плевать! Я подняла на него взгляд и увидела, что Димины глаза так необычно потемнели, словно он действительно был демоном. Хотелось одновременно задать ему миллион вопросов и просто стоять молча. Его руки медленно спустились от моей талии на ягодицы и чуть сжали их, а я, не сдержавшись, шумно выдохнула. Внутри меня все трепетало, а тело покрылось мурашками. Я хотела Диму, безумно хотела и чувствовала, что это взаимно. Мужчина наклонился к моему уху, но так ничего не сказал, а я, будто бы случайно, скинула с себя плед, который он также случайно не удержал. Смирнов отстранился, жадно осматривая меня, а я чувствовала себя нагой перед ним.
– Плед… Тебе все еще холодно.
– Это не холод…
Мы тяжело дышали, не сводя глаз друг с друга, но оба не решались на первый шаг. Напряжение в комнате достигло предела, а стук наших сердец едва ли не заглушал тиканье настенных часов.
– Я должен идти. Отдыхай, Ланская, – отрезал Смирнов и, резко развернувшись, пошел к двери.
– Дим! – я шагнула за ним и тут же оказалась в желанных объятьях, но горько обманулась, думая, что он сдался.
– Спокойной ночи, Лера, – холодно отчеканил он и практически толкнул меня в комнату.
– Спокойной ночи, майор Смирнов, – стараясь не выдать обиды, ответила я.
Он вышел за дверь, но потом остановился и снова посмотрел на меня. В его взгляде все еще было желание, но оно терпело поражение перед чувством долга.
– Не открывай никому дверь в таком виде, – кинул он и практически бегом направился к лестнице.
17. День Всех Святых
Маскарад. Этот термин происходит от итальянского слова «mascarata», которое в свою очередь появилось от «maschera», что означает «маска». Именно в Италии появились балы, где все присутствующие должны быть одеты в характерные костюмы – исторические, фантастические, национальные, а лица скрывали под масками. Такие балы получили название «маскарады» и постепенно стали распространяться в другие страны.
В Оболенке существовала традиция ежегодного маскарада на Хэллоуин. Несмотря на то, что наше учебное заведение славилось своей серьезностью, в День Всех Святых нам разрешалось расслабиться. Весь университетский городок украшала праздничная атрибутика, и это была работа не только обслуживающего персонала, но и студентов. Последние несколько дней я вместе с однокурсниками занималась оформлением корпусов.
После неудачного обыска дома Радзинского, идея найти у него тайный ход не пропала, но временно следовало залечь на дно. Хотя Смирнов поверил, что не меня видел ночью, не стоило лишний раз дразнить волка. Наши с ним отношения после случая в моей комнате вернулись на прежнюю точку. Индюк снова меня игнорировал, воспринимая только как помощницу. Чтобы не думать о нем, я вызвалась оформлять Университет к Хэллоуину, но даже общественная работа не помогала. Каждый раз, когда мы оставались наедине, я, как глупая восьмиклассница, тщетно ждала хоть малейшего знака внимания, а Дима оставался холодным, как айсберг в океане из старой песни.
В этом году Хэллоуин выпал на субботу. Индюк, скрепя сердце, согласился отменить занятия, чтобы я успела нарядиться к маскараду. С утра ко мне заявилась Аринка, и мы вместе стали готовиться к вечеру. Подруга поставила себе цель предстать в образе женщины-вамп и, на мой взгляд, перестаралась. В своем откровенном костюме с ярким макияжем Ринка была похожа скорее на девушку легкого поведения, чем на сексуальную нечисть. Глядя на нее, я решила ограничиться густыми стрелками и бледным блеском для губ, но все равно с трудом узнала себя в зеркале.
– Черт, Лер! Ты такая красотка! – воскликнула Ринка, поправляя мой начес. – Даже чем-то смахиваешь на мадам Барелль.
– Это комплимент такой? – усмехнулась я, вспоминая наш поход к гадалке.
– Ага, – ответила подруга.
– Кстати, о мадам Барелль, ты мне так и не рассказала, что она тебе нагадала.
– Ничего особенного, – пожала плечами Арина, – но Ванька – не моя судьба.
– И ты ей веришь? Мало ли, что она тебе нагадала. Твоя жизнь только в твоих руках.
– Как всегда философствуешь, Ланская? Пойдем, мы достаточно опоздали, чтобы появиться феерично.
В бальном зале вовсю громыхала музыка, и вековые стены сотрясались от битов. Мерцающие разноцветные огни и подвешенный к потолку дискошар так и приглашали гостей пуститься в пляс. Даже мой папа, серьезный профессор Ланской, пританцовывал рядом с Евгенией Матвеевной. Селезневой явно льстило такое внимание коллеги, и она отвечала отцу улыбкой. А совсем недалеко от них в образе утопленницы стояла Лена, которой совсем не нравилась эта картина. На глазах девушки блестели слезы, а губа судорожно подрагивала, предвещая скорый плач. В конце концов она не выдержала и ушла в другой конец зала, затерявшись в толпе студентов. Как бы там ни было, даже мне стало неприятно от того, как поступает папа, флиртуя с другой на глазах молодой возлюбленной. Но это было их дело, и я вмешиваться не собиралась.
– Ланская, пошли танцевать, – я вздрогнула от неожиданности, когда передо мной появился Юрка Нилов, но, улыбнувшись, приняла его приглашение.
Мы вышли в центр зала и закружились в хороводе разной университетской нечисти. Ведьмы, пираты, зомби, призраки – кого только не было, и я с интересом разглядывала костюмы, пытаясь узнать, кто скрывается под той или иной маской. Даже наш старый добрый библиотекарь Сергей Петрович сегодня превратился в колдуна. А вот майора Смирнова не было видно.
Композиции сменяли одна другую, в зале становилось все жарче, и я решила незаметно ускользнуть от друзей к столу с напитками. Кинув три кусочка льда в свой лимонад, я хотела сделать глоток, но стакан забрали у меня из рук, а в следующее мгновение я почувствовала на талии чью-то горячую ладонь.
– Ты не знаешь, что когда жарко, нельзя пить холодное? – практически прижимаясь ко мне, прошептал Смирнов и, поставив стакан на стол, положил мне на талию вторую руку.
