Мы выехали из Оболенки поздним утром и к обеду были уже в Москве. Я ошиблась, полагая, что подруга потащит меня в огромный торговый центр. Вместо этого Ринка повезла меня в ателье.
– Нет, моя дорогая, мы должны выглядеть не просто шикарно, наши платья обязаны быть эксклюзивными.
– Это обойдется нам в копеечку. Папа меня убьет, когда получит сообщение от банка, – вздохнула я.
Когда отец узнал, что мы с Ринкой собираемся за платьями к зимнему балу, отдал мне свою кредитку, как сказал, из желания порадовать дочурку. Но я понимала, что он хочет снова со мной сблизиться. После того, как я узнала о его романе с Леной, мы с папой сильно отдалились друг от друга. Это чувствовала и я, это чувствовал и он.
– Андрей Николаевич сказал, что хочет, чтобы его дочь была самой красивой, а это стоит денег. Он это должен прекрасно понимать, – безапелляционно заявила подруга. – Мы с тобой так повеселимся на балу!
– Главное, чтобы не вышло как в тот раз, – я поежилась, вспоминая страшную картину гибели Авилова.
– Подруга, давай не будем о том ужасном случае. Петька был совсем пьян, нес какую-то пургу…
«А я тебе говорю, старик Радзинский с катушек съехал. Рассказывал про рисунки, заговоры и какие-то убийства»
И почему я совсем об этом забыла? Что если эти заговоры и убийства, о которых рассказал Пете научрук, и есть те преступления, которые расследует ФСБ? Что же именно говорил Радзинский? Какая же я дура! Прошло столько времени, а у меня и мысли не было найти друзей Авилова! Пусть Лядов и Фомин не придали значения тому, что кричал их пьяный друг, но они могли хотя бы запомнить его слова. Нужно было срочно разыскать ребят, тем более что я знала, где можно было разыскать Лешу. Родители Фомина жили в Москве в районе Авиамоторной. Парень рассказывал, что его дед в Советское время получил квартиру рядом с заводом «Компрессор»
25, на котором работал. Осталось только как-то улизнуть от Аринки.
Все сложилось само собой. Ателье, в которое меня привезла подруга, было в двух станциях метро от Авиамоторной. Пока портниха и по совместительству модельер занималась нарядом Милановой, я улизнула на часок. Для Аринки я придумала уважительный предлогом, будто поехала в книжный магазин за редкой книгой для диплома. К счастью, подругу волновало только ее платье, и она отпустила меня без лишних вопросов.
Я без труда нашла Завод «Компрессор», который в новое время превратился в обширную территорию, напичканную разными складами и офисами, на посту охраны узнала, какие именно дома принадлежали сотрудникам, и пошла на разведку. Вот тут и возникла очень большая проблема: три многоэтажных дома, несколько подъездов по четыре квартиры на этаже. Обойти все было нереально, но тут мне на руку сыграла погода. Это был первый погожий день за долгое время, даже солнце выглянуло из-за туч. Пользуясь этим, из своих квартир выбрались на лавочку старушки, а они, как известно, самый лучший источник информации о соседях.
Я подошла к двум дамам в огромных вязанных беретах (наверняка ручная работа одной из них) и прямо спросила, не знают ли они семью Фоминых, в которой есть молодой парень по имени Алексей.
– Да. А зачем тебе? – прищурившись, спросила дама в красном берете.
– Меня зовут Лера Ланская, а Леша мой знакомый. Мы вместе учились в Университете.
– Только учились? – усмехнулась дама в синем берете. – Уж не из-за тебя ли они сбежали?
– Сбежали? – нахмурилась я.
– Да, сбежали. По-другому и не назовешь! Все семейство. В одно прекрасное утро они ни с того ни с сего собрали вещи, загрузили все в большую газель и уехали. Больше никого из Фоминых не видели, – затараторила синеберетовая.
– Ходил слушок, что один родственничек им дом где-то под Рязанью оставил… – заговорчески заявила красноберетовая.
– Да полно тебе. Так и уехали бы из Москвы в Рязань. Нет, тут что-то не чисто, и теперь ясно что, – перебила подругу синеберетовая и кивнула на меня.
– Что вам ясно? – мне совсем не понравились какие-то непонятные намеки старушки.
– Ну как что? Небось, обрюхатил тебя, вот и сбежали. Хотя тут еще поговаривали, что папаша Фоминых проворовался. Потому что как только они съехали, милиция приезжала, – шепнула синеберетовая.
– Не милиция, а полиция, – исправила ее вторая старушка. – Может, эта вот, – она кивнула на меня, – вызвала, чтобы дружка своего найти.
– Леша мне не дружок, и я не вызывала полицию.
– А может, и не полиция это вовсе была, а отдел по борьбе с коррупцией. Мужчина-то видный… в длинном пальто, – стала размышлять вслух красноберетовая.
– Приезжал только один мужчина? Не наряд? – удивилась я. Все это слишком подозрительно.
– Ну да, один, – хмыкнула старушка. – Он нам сказал, что представитель закона, удостоверение майора показал, а что там дальше написано, внимания не обратила.
– Майора говорите? Случайно не Дмитрий Смирнов? – догадка пришла сама собой.
– Смирнов… А что, тоже твой знакомый? Как-то много знакомых в твоем-то возрасте, – окинула меня взглядом синеберетовая.
– Можно вас попросить, – проигнорировав замечание старой сплетницы, обратилась я к обеим.
– О чем?
Я полезла в сумочку и достала две тысячные купюры. Никогда раньше не давала взятки и сейчас дико волновалась, но все же решила, что это лучший выход. Протянув по купюре каждой старушке, я тяжело вздохнула и жалобно посмотрела на них:
– Вы в чем-то правы. Леша меня обманул. Я не беременна, но ищу его по личному делу. Не могли бы вы мне сообщить, если он вернется? Я оставлю свой номер.
– Обманул все-таки, – довольно заявила синеберетовая, словно она часами выпытывала у меня правду, и я наконец сдалась. – Всегда он мне не нравился. Хорошо, деточка, пиши свой телефон.
Деньги быстро расположили ко мне двух сплетниц. Они обе взяли мой номер и пообещали позвонить, если кто-то из Фоминых вернется. Конечно, я, в свою очередь, дала слово их отблагодарить за внимательность, если меня предупредят о возвращении блудного друга.
Попрощавшись со старушками, я поспешила в ателье, хотя на самом деле можно было не торопиться. Арина только определилась с фасоном, и ей предстояло выбрать ткань и снять мерки. Пока подруга была занята, мне любезно предложили воспользоваться компьютером, чтобы в Интернете посмотреть платья, которые мне могли бы подойти. Я согласилась, но искать стала отнюдь не наряды.
