– Ланская, какого черта на тебе мой халат? – процедил он.
– Мне нечего было надеть, – пожала плечами я, стараясь выглядеть невозмутимо.
– Оккупируешь мою гостиную, отбираешь халат… Что дальше, Ланская? – усаживаясь за стол, вопросил мужчина, с интересом разглядывая мой внешний вид.
– За ночлег я тебе плачу завтраком, разве не так? – улыбнулась я и включила кофеварку.
– А за халат?
– За халат отплатить нечем, но если тебе он так нужен, могу снять… Прямо сейчас, – заявила я, не ожидая от себя такой наглости. Смирнов тяжело сглотнул, а я почувствовала, как от страха за его реакцию немеют ноги.
– Не надо, – опустив взгляд на столешницу, пробормотал он, – ты под ним голая, а это явно не лучшее зрелище. Тем более, перед завтраком. Аппетит испортишь. Лучше положи мне еду.
Не знаю, какая сила удержала меня, чтобы не вывернуть омлет Индюку на голову. И злилась я не столько на его грубость, сколько на упертость. Я же чувствовала, что между нами что-то происходит. Смирнов вел себя как пятиклассник, что задирает девочку, которая нравится, а я с каждым днем влюблялась все сильнее.
Молча поставив перед Индюком тарелку с омлетом, я пошла в гостиную, взяла со стула свои вещи и ушла в гостевую ванную переодеваться. Дима проигнорировал мой выпад, с аппетитом поглощая свой завтрак. Вернувшись на кухню, я демонстративно убрала свою порцию омлета в контейнер с крышкой и поставила перед Смирновым.
– Можешь взять с собой в качестве обеда, а мне что-то не хочется завтракать. Как-то портится аппетит от индюшатины.
– Чего? Какой индюшатины, Ланская? – растерялся Смирнов, но я молча направилась к выходу. – Лер, подожди. Не обижайся. Я же пошутил.
Дима нагнал меня уже в прихожей, но я всем своим видом старалась показать, что не собираюсь его выслушивать. Тогда Индюк просто-напросто загородил собой дверь. Ребячество.
– Дашь пройти? – разозлилась я.
– Нет, пока не извинишь. Глупая вышла шутка, Лер. Ляпнул, не подумав. Просто будь ты парнем, все было бы проще…
– Но я не парень, – скрестив руки под грудью, надулась я.
– Знаю. Ты девушка. И очень привлекательная. Уверен, что под одеждой у тебя все как надо. И, думаю, ты бы мне понравилась без халата. И аппетит не отбила бы…
– Дим, ты действительно такой? – вздохнула я, глядя, как нервничает Индюк.
– Какой?
– Странный. Вроде бы грозный, хмурый, иногда устрашающий. А потом начинаешь молоть чушь, словно тебе десять лет.
– Так ты на меня не сердишься больше?
– Хм, – я опустила взгляд в пол, не зная, как себя вести, но в этот момент Дима притянул меня к себе за талию и нежно провел ладонью по щеке, вызывая желание помурлыкать кошечкой.
– Лер, прости меня. Ты действительно симпатичная, не Скарлетт Йохансон, конечно, но мне нравишься больше, чем она. Знаешь, не будь я на работе, то мог бы даже влюбиться.
– Но ты на работе… – разочарованно сказала я, не думая о том, что Дима разгадает мои чувства. Он идиот, но не слепой, а значит, видит, что я влюблена.
– На работе, – подтвердил он и, отстранившись, взял меня за руку и повел обратно в столовую. – Позавтракай со мной, ладно?
Все еще чувствуя свою вину, Смирнов старался вести себя обходительно. Мы больше не ссорились и распрощались снова как друзья.
От Димы я вышла рано и добралась до корпуса до того, как проснулись студенты и преподаватели. Мне больше не было страшно. Я сама избавилась от мертвой птицы на подоконнике и спокойно пошла на занятия.
Несмотря на недосып и довольно бурное утро, мне показалось, что пары пролетели очень быстро. Я даже не заметила, как мой курс уже сидел на истории кино, которая шла последней в расписании, и обсуждал творчество Стэнли Кубрика
26.
– Кубрик в своих киноработах использует в качестве художественного приема специфические крупные планы, необычное панорамирование и наплыв, – вещала с кафедры Александра Дмитриевна Филиппенко, демонстрируя кадры из фильмов. – Кроме того, Стэнли Кубрик любил музыку. Как популярную, так и классическую. С помощью нее он создавал нужное настроение. Вспомним в качестве примера «Заводной апельсин»
27. Какая песня тут же всплывает в памяти?
– «Поющие под дождем»
28, – выкрикнул с места Шульц.
– Все верно, Альберт, – подтвердила Александра Дмитриевна. – В этом и есть особенность Кубрика. Использование песни с ярко выраженным позитивным смыслом в сценах мрачного характера, что обостряет наше чувство неприязни к главным героям.
– А еще он любил эротику, – усмехнулся Нилов.
– Юрий, я попрошу вас… – строго сказала преподавательница, недовольно глядя на парня поверх опущенных очков.
– Александра Дмитриевна, ну это же правда, – возразил Юрка, – вспомните «С широко закрытыми глазами»
29.
– Последняя киноработа Кубрика не входит в курс нашего изучения. К сожалению, она слишком слаба, – сухо прокомментировала Филиппенко.
– Ну, это еще спорный вопрос, – втянулся в спор однокурсник. – Как смело Кубрик показывает зрителю проблемы брака, а его идея с тайным обществом…
Что говорил дальше Нилов, я уже не слышала. Перед глазами возник образ таинственного человека в плаще и белой маске. Теперь я поняла, что меня так в нем насторожило. Фильм «С широко закрытыми глазами» я смотрела семь лет назад и всего один раз, поэтому сразу не сопоставила факты. В картине Кубрика показано тайное общество, члены которого, дабы оставаться неузнанными, носили черные плащи и белые венецианские маски. Их образы были до невозможности схожи с тем, кого я видела ночью в учебном корпусе Оболенки. А что, если тут, в моем Университете, под покровом ночи собираются члены такого же тайного общества? Но какова их цель? И как со всем этим связан отец, ведь у него я тоже нашла такой плащ?
