– Ответь. Время позднее. Не просто так тебе звонят, – с трудом отрываясь от меня, прошептал Смирнов. И он был прав. Разум тут же вернулся. Я потянулась за телефоном и увидела, что вызов от отца. – Кто звонит?
– Папа. Странно. В такой час…
Стало не по себе. Просто так отец не стал бы мне звонить посреди ночи. Что-то случилось. Возбуждение как рукой сняло. Я стащила с дивана плед и укуталась в него. Несмотря на то, что произошло между нами с Димой, почему-то стало стыдно.
– Алло. Папа?
– Милая, почему не отвечаешь? – необычно взволнованный голос отца заставил нахмуриться.
– Пап… я… спала, а телефон был далеко. На вибрации, – бессовестно соврала я.
– Как твои дела? Все нормально? – даже не извинился, что разбудил. Не к добру.
– Да, все хорошо. Мы выбрали новую ткань, подкорректировали эскиз. Буду самой красивой на зимнем балу. А ты чего звонишь в такое время?
– Просто хотел узнать, как твои дела?
– В такой час?!
– Ты сама не позвонила… Я заработался, забыл про время, а потом увидел, что нет от тебя звонков, и решил набрать сам.
– Все хорошо. Я вернусь завтра и сразу зайду к тебе.
– Буду ждать, милая! Только позвони, как поедешь в Оболенку.
– Ладно, папочка, спокойной ночи!
Я положила мобильный на журнальный столик и посмотрела на хмурого Диму. Он уже успел одеться и теперь сверлил меня недовольным взглядом. Что на этот раз?
– Про какое платье ты говорила? – вопросил он так, словно это был допрос.
– Папа думает, что я поехала в Москву, потому что возникли проблемы с нарядом на зимний бал, – ответила я, подходя ко все еще желанному мужчине.
– Ланская, скажи честно, ты хоть день можешь прожить без вранья? – скривившись, как от лимона, поинтересовался Смирнов.
– Но я не могла сказать папе…
– Я не только про отца. Я все прекрасно понял, Лера, и у тебя ничего не выйдет, – он пошел обратно к дивану, больно толкнув меня плечом, словно я – пустое место.
– О чем ты?
– О чем я? Да обо всем этом, – он указал рукой на диван, где валялась моя смятая одежда. – Думала меня соблазнить, чтобы я пожалел вас с папочкой?
– Что такое ты говоришь? – обида комом встала в горле, а на глаза навернулись слезы. Не хотелось показывать ему свою слабость, и я отвернулась. Как он мог так обо мне подумать? Как?
– Лера, ложись спать. Я в душ.
Он ушел, хлопнув дверью, а я, уставившись в голую стену, молча роняла на пол слезы. Самый настоящий Индюк! Не мужчина!
Когда Смирнов вернулся, я сделала вид, что сплю, свернувшись калачиком на раскладушке. Выходило неважно, меня выдавал заложенный нос и плохо сдерживаемые всхлипы. Но Смирнов то ли не придал этому значения, то ли действительно не заметил, что я плачу. Он устроился на голом диване, который устало скрипнул кожзамом, продавившись под мужчиной, и затих. Может быть, уснул. Как заснула сама, я даже не заметила.
Сквозь неглубокую дрему до меня донесся слабый кофейный аромат. Где-то на задворках маячило сознание, но просыпаться совсем не хотелось. Тем временем легкий аромат кофе превратился в насыщенный, и горячий влажный воздух резко ударил в нос. Поморщившись, я открыла глаза и увидела рядом с раскладушкой сидящего на полу Диму, старательно подсовывающего мне под нос кружку с кофе.
– Доброе утро, – как ни в чем не бывало заявил Смирнов, – держи кофе.
Странно, что он вообще заговорил со мной после вчерашнего. Мне, например, совсем не хотелось с ним общаться. Я села на раскладушке, скрестила руки под грудью и демонстративно отвернулась.
– Лер, держи скорее кофе и выходи на кухню. Надо поесть, ты вчера не ужинала, – Индюк поставил кружку на пол, а сам направился в кухонную зону.
– С чего такая забота? – нахмурившись, пробубнила я.
– Завтрак тебя ждет!
Я взяла кофе и сделала небольшой глоток. Напиток был преотвратительнийший. Всегда не любила растворимый кофе. На мой взгляд, он даже не был похож на кофе, разве что запахом, и то не всегда. Горьковато-кислый вкус пойла вызвал легкий рвотный рефлекс, но, понимая, что, скорее всего, альтернативы нет, я решила не отказываться от чего-то горячего и подсластить эту мерзость сахаром. С кружкой в руках я дошла до стола, за которым уже устроился майор Смирнов.
Индюк с аппетитом ел какие-то рыбные консервы прямо из банки, закусывая ржаным хлебцем. Возможно, в другой момент я назвала бы это гадостью, но, оставшись накануне без ужина, эта сильно пахнущая дрянь казалась французским деликатесом. Банку консервов Дима поставил на тарелку, а ее на милую кружевную салфетку. Точно так же Индюк накрыл для меня.
– Садись, Лер, кушай. Я приготовил завтрак. То есть открыл завтрак.
– Ты не ответил, с чего вдруг такая забота? – раздраженно кинула я, но все же уселась за стол и подцепила вилкой кусочек сайры.
– Не хочу, чтобы ты умерла с голоду или чтобы у тебя заболел живот. Вообще не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое.
– Вот как? И это несмотря на то, что хотела тебя соблазнить ради личной выгоды? – я бросила ему вызов и посмотрела в глаза. Он не стушевался, а только криво усмехнулся.
– Сам виноват. Не должен был переходить грань, но ты вынудила. Это всего лишь физиология, – равнодушно сказал Дима, будто вчерашняя страсть действительно ничего для него не значила.
– Отличная физиология, я скажу. Большая, жесткая, прямая, горячая…
А еще совсем недавно я, смущаясь, краснела и отводила взгляд. Еще совсем недавно моя жизнь была сплошной учебой. Еще совсем недавно во мне не было и сотой доли той смелости и дерзости, что появились благодаря Смирнову. Индюк и не догадывался, как изменил меня, превратив из пай-девочки в отчаянно влюбленную женщину.
– Будь ты мужчиной, я врезал бы тебе, но ты – девушка, – раздраженно кинул он, но я видела, как смутила непробиваемого Индюка.
– Будь я мужчиной, и зайди у нас так далеко, я бы предположила, что ты…
– Не продолжай. Лучше ешь. Скоро едем, – сурово сказал Дима, на что я довольно хмыкнула, чувствуя удовлетворение от своей небольшой мести за вчерашнее.
– Мне понравилось. То, что случилось между нами ночью, – неожиданно сказал Смирнов, и у меня выпала из рук вилка. – Но я снова на работе, так что забудем о вчерашнем обоюдном помутнении рассудка.
– Как скажешь…
Пусть я согласилась принять его условия, но все же настроение резко улучшилось. Понравилось… ему понравилось. Может быть, у нас все же есть шанс? Хотя когда? Стоит вернуться в Оболенку, и все кончится раз и навсегда.
– Лер, скажи честно, чем ты думала, когда поперлась к Фомину? – прищурившись, вдруг спросил Индюк.
