– Нет, к тому же я сразу за тобой поехал, чтобы не влипла в какую-нибудь историю, – снимая верхнюю одежду и разуваясь, проговорил Смирнов.
– Никуда я бы не влипла, – раздраженно отмахнулась я и понесла аппетитно пахнущие пакеты на кухню, а когда зашла в гостиную, Дима уже расположился на диване.
– Что сказала? Я не разобрал, что ты пробубнила под нос?
– Я сказала, что никуда бы не влипла. В твоем надзоре надобности нет.
– Да, заметил это в кафе, когда к тебе прицепились те уроды, – зло процедил он и резко поднялся, оказываясь рядом со мной.
– Ты и там был? – удивилась я, но тут же догадалась, почему те мерзавцы от меня так быстро отстали. – Так это ты вступился за меня?
– А ты как думала? – усмехнулся он, хватая меня за талию и резко притягивая к себе, отчего я вдруг забыла, как дышать.
– Что такое ты им сказал, что они отстали? – облизав пересохшие губы, разглядывая пуговицу на его рубашке и боясь поднять взгляд, поинтересовалась я.
– Что ты сотрудник ФСБ на задании. Показал свое удостоверение их дружку, и это подействовало, – засмеялся он.
– Ага, а еще разбитый нос? – я все же посмотрела на широко улыбавшегося Диму.
– Это чтобы наверняка, – он провел тыльной стороной ладони по моей щеке, внимательно наблюдая, как я прикрываю в наслаждении глаза.
– Зачем? Зачем ты это сделал? – прошептала я.
– Не мог допустить, чтобы с тобой что-то случилось.
– Почему?
– Сама как думаешь? – он за подбородок поднял мое лицо, заставляя распахнуть глаза и встретиться с ним взглядами. – Ты нравишься мне, Лер. Безумно нравишься.
Он еще чуть приподнял мое лицо, чтобы ему было удобно меня поцеловать. Его горячие губы коснулись моих, ледяных, рука скользнула от талии вниз, чуть сжимая ягодицу, а ладонь легла на щеку, не давая отстраниться и прервать поцелуй. Мое сердце молоточком колотилось в груди, а порхающие в животе бабочки закружились в вальсе. Я запустила руки в его жесткие волосы, а Дима подхватил меня, усаживая себе на бедра, не представляя о том, что под халатом у меня ничего нет. Я должна была смутиться, но слишком сильно желала этого мужчину, чтобы думать о чем-то кроме нужды своего тела в нем. Дима сел на диван, усаживая меня сверху, и потянул пояс халата.
– Ты очень красивая, – рассматривая открывшуюся наготу, проговорил он и в следующий миг до боли ухватил мой сосок зубами, чтобы потом отпустить и провести по нему кончиком языка, вызывая мой стон.
– Дим… там… спальня там… – я махнула рукой на свою комнату и снова закрыла глаза, отдаваясь ощущениям.
Смирнов встал вместе со мной и, поддерживая под ягодицы, понес меня в спальню. Мурашки разошлись по телу, как только моя обнаженная спина коснулась прохладной простыни, но я не успела подумать о холоде. Дима навалился сверху и стал покрывать поцелуями мое лицо, шею, грудь… Вот только он все еще оставался в одежде. Я приподнялась на локтях и стала нетерпеливо расстегивать его рубашку, мужчина довольно ухмыльнулся и сам помог ее снять. От волнения дрожали руки, но я все же потянулась к ремню. Здесь Дима не стал помогать, позволяя все сделать самой.
Наши обнаженные тела, переплетаясь в единое целое, упали обратно на кровать. Мне нестерпимо хотелось большего. Я чувствовала, как скользко и влажно стало внизу, низ живота приятно тянуло, а в груди все сжималось, словно в тисках. Смирнов оторвался от меня, еще раз окинул мое тело похотливым, именно похотливым, взглядом и не спеша подвинулся на край кровати, накрывая горячими ладонями мои коленки. От неожиданности я крепче их сжала, но Дима только ухмыльнулся и, чуть надавив, развел их в стороны. Я ахнула, когда возлюбленный коснулся меня кончиком языка.
Это было нечто совершенно необъяснимое. Я словно парила в воздухе, умирала и возрождалась заново. А Дима то увеличивал темп, доводя до дрожи, то медленно смаковал меня. Скоро, совсем скоро…
– Ах…
– Ты такая нежная, – прошептал он и повел губами по внутренней стороне бедра к коленке и обратно.
– Дим…
Голова была пустой, слова разом позабылись, но нужно было предупредить. Он ведь так ничего не понял. Я должна была сказать Диме, что он станет моим первым мужчиной, но когда открыла рот, он вновь коснулся меня языком, продолжив сладостную пытку.
Я извивалась на постели, хватала ртом воздух, чуть ли не вырывалась, но, чувствуя его стальную хватку на бедрах, снова отдавалась на растерзание любимому мучителю. Я была на пределе. Еще немного… Чуть-чуть… Но Дима резко остановился. Он приподнялся на локтях и довольно посмотрел на мое раскрасневшееся лицо (а я уверена, что оно было именно таким).
– Дим… я хочу тебя, – сглотнув, чтобы промокнуть пересохшее горло, проговорила я.
– И я тоже хочу тебя. И с радостью продолжу, только… – он замялся, хитро глядя на меня.
– Что такое?
– Я… – он поцеловал меня в низ живота, – не могу, – обвел кончиком языка пупок, – быть, – чуть прикусил левый сосок, – с женщиной, – коснулся губами ключицы и оказался надо мной, удерживая себя на локтях, – с которой работаю.
– Что ты хочешь сказать? – нахмурилась я.
– Если мы сейчас переспим, а я этого чертовски хочу, то мы не будем вместе работать. Станешь моей, но не будешь совать нос в расследование, – он легко поцеловал меня в губы.
– А если откажусь?
– Введу тебя в курс дела, но между нами никогда ничего не будет.
– Это шантаж?
– Это предложение быть вместе.
25. Украденное открытие
Любовь можно рассматривать по-разному. Это и философская категория, и одна из важнейших тем культуры и искусства, и объект научного изучения. Если для обычных людей любовь, в первую очередь, сильное чувство симпатии и привязанности к другому человеку, то для ученых не более чем набор гормонов. Доказано, что активная выработка гормонов, характеризующих влюбленность, влияет на способность человека ясно мыслить. Дмитрий Смирнов прекрасно это знал и решил использовать против меня. Он полагал, что я, глупая влюбленная девочка, брошусь ему на шею, забуду о всей той чертовщине, что творится вокруг, и откажусь от поисков истины. Вот только так просто я сдаваться не собиралась.
Я оттолкнула от себя Смирнова. В один миг все возбуждение как рукой сняло. Стало противно от того, какой омерзительный метод выбрал Индюк, чтобы заставить меня бросить расследование.
– Можешь одеваться, – холодно сказала я, поднимая с пола плед, который Дима успел ловко сбросить, когда мы ворвались в спальню, и укуталась в него.
– Лер? – Дима сел на кровати, тактично опустив руки на свое все еще возбужденное достоинство.
– Даю тебе пять минут. Я оденусь, выйду в гостиную, и ты расскажешь мне все о расследовании.
– Ты мне действительно нравишься, но если мы будем работать над этим делом, между нами ничего не будет.
