После звонка я, не прощаясь, покинула аудиторию, хотя в дверях все же оглянулась. Моего профессора это нисколько не задело. Он лишь бросил мне вслед презрительный взгляд. Отлично. И этого человека мне могут назначить в руководители? Хотя он сам ни за что не возьмет надо мной шефство.
Все оставшиеся пары прошли благополучно, но Арина так и не появилась, что начало меня беспокоить. Подруга никогда не пропускала без предупреждения, в Оболенке к прогулам относились очень строго. А после загадочной смерти Павла Аркадьевича стали возникать неприятные тревожные мысли. И, чтобы их развеять, я пошла к ней.
У порога Арининой комнаты я услышала громкий кашель. Тяжело вздохнув, я постучала в дверь. В Оболенском Университете, если человек заболевал, то был обязан сразу обратиться к врачу и на время болезни его перевозили в лазарет, чтобы не заразить других. То, что Арина болела у себя, могло иметь крайне неприятные для нее последствия.
– Можно, Рин?
– Да, входи, – услышала я хриплый голос подруги.
– И как это понимать, дорогая? – рассердилась я, увидев перед собой совершенно заболевшую девушку.
– Не выдавай меня, – взмолилась она, – ненавижу лазарет, я сама поправлюсь, только отлежусь сегодня.
– Я не выдам, а вот твой кашель сдаст тебя с потрохами, так что давай-ка пойдем к врачу, – присаживаясь на стул у ее кровати, серьезно сказала я.
– Нет, пожалуйста! Дай мне денек! Обещаю, если до завтра не поправлюсь, то вместо занятий – в лазарет, – заканючила Аринка и взяла меня за руку, – а теперь лучше расскажи, что было в Универе.
Я вкратце рассказала о том, что произошло за день, не умолчав и про нового преподавателя. Подруга согласилась, что профессор Романов поступил как настоящий хам, выставляя меня перед студентами в нелицеприятном свете. Она даже предложила ему отомстить, например, напакостив в аудитории, но опускаться до подобного я не хотела.
Напоив Аринку лекарствами, а главное, сиропом от ее жуткого кашля, я собиралась уходить, как постучали в дверь. На пороге стоял университетский доктор, и его лицо не предвещало нам ничего хорошего.
– Так, значит, это правда? – спросил Михаил Романович, переводя взгляд с меня на Арину. – Чем вы объясните, Миланова? А вы, Ланская, как вижу, прикрываете больную?
– Михаил Романович, мы как раз хотели к вам обратиться, – начала оправдываться я.
– Вы еще и врете? – возмутился врач. – Нам поступила жалоба от вашего соседа, что вы весь день громко кашляете. К тому же, на занятиях вас не было. Арина, собирайте вещи и немедленно в лазарет. Вам выговор. А вам, Валерия, предупреждение.
Арина грустно вздохнула, виновато глядя на меня. К сожалению, у нас не было иного выхода, кроме как признать свое поражение. Подруга получила выговор, а это значит, что в главном холле Университета две недели будет висеть позорное объявление, что она нарушила правило Оболенского Университета. Да еще и преподаватели на лекциях будут видеть своим долгом осудить поведение девушки. Мне резко захотелось встретиться лицом к лицу с соседом, который заложил Аринку. Я точно знала, кто это – Петр Авилов!
Когда мы учились на втором курсе, Арина и Петя начали встречаться. Их роман продлился недолго, и они со скандалом расстались. С тех пор этот гад старался найти повод, чтобы хоть как-то навредить бывшей девушке. Но то, как он поступил на этот раз, перешло все границы, и я не собиралась этого так оставлять.
Выйдя из жилого корпуса, я решительно направилась в сторону спортзала. В это время начиналась тренировка по баскетболу, а значит, Петька будет там. Но я столкнулась с Авиловым даже раньше, чем планировала, когда он выходил из учебного корпуса.
– Эй, Авилов! – крикнула я. – Ты еще не захлебнулся своей злобой?
– Ланская, злишься потому, что я отослал эту туберкулезницу в лазарет? – ехидно спросил он, мерзко прищурившись.
– Не смей так называть Арину. Ты просто не можешь смириться, что она не бегает за тобой, как какая-нибудь из твоих дурочек! – вспылила я.
– Да больно мне это надо. Я бы с ней ни за что не сошелся бы. На ней негде пробу поставить, весь Университет ее испробовал, – процедил Петька, развернулся и направился к спортзалу.
Арина действительно была особой ветреной с толпой поклонников, многие из которых прошли через ее постель. Тем не менее, я не могла позволить какому-то придурку оскорблять мою подругу. Не знаю, что на меня нашло, но я взяла с земли горсть грязи и кинула в спину Авилову. Парень остановился, повернулся и уставился на меня с такой яростью, что я мигом пожалела о своем поступке. Он хотел было шагнуть ко мне, но остановился, а на его лице заиграла злобная ухмылка.
– Тебе не стыдно, Лера? – нравоучительно заговорил он, чем окончательно меня обескуражил. – Я не собираюсь делать за тебя задание. Когда же ты начнешь учиться, а не пользоваться тем, что тут преподает твой папочка?
– Авилов, ты совсем идиот?
– Могли бы извиниться, Валерия, – за спиной прозвучал грозный голос, – вы считаете, что все должны плясать под вашу дудку?
– Арсений Витальевич, вы все неправильно поняли, – бросила я до боли избитую фразу без всякой надежды на понимание.
– На мой взгляд, все очевидно, – холодно сказал он.
– Я пойду, иначе опоздаю на тренировку, – обреченно выдохнул Петя, – спасибо, что вступились за меня, Арсений Витальевич.
– Конечно, идите. А вы, Валерия, лучше бы занялись чем-нибудь полезным. Например, почитали бы книгу, это, знаете ли, развивает, – усмехнулся мерзавец, глядя в спину другому удаляющемуся мерзавцу.
– Кто бы давал мне такие советы! – вспылила я, не в силах терпеть подобное. – Вам самому не мешало бы больше читать, возможно, тогда научились бы мыслить, а не пересказывать учебники.
– Что? – прошипел он.
– Ваша лекция была пустой ахинеей, – прямо заявила я, – вы ни черта не смыслите в философии, а можете только пересказывать методичку для старших классов.
Арсений бросил на меня полный ненависти взгляд, а потом приблизился так, что между нашими лицами едва ли было два сантиметра.
– Держи свой длинный язык за зубами, девочка, – угрожающе произнес он, – с огнем играешь.
Романов ушел, оставляя меня в полном ступоре. Тогда я не приняла всерьез сказанное им в гневе, списав это на злость. Но это не были пустые слова, я даже не подозревала, как далеко меня заведет мой острый язычок.
3. Слабые попытки оправдания
Это был наиотвратительнейший день! Сначала этот мерзкий Арсений, потом Миланова со своим обманом, непреступный Михаил Романович с выговором, сволочь-Петька и снова чертов Арсений! Да как он смел говорить со мной подобным образом?! Напыщенный индюк!
Переполняемая гневом, я направилась к себе, но почти у порога комнаты вспомнила, что отец обещал договориться с ректором, чтобы новый талантливый преподаватель стал моим научным руководителем. Нет-нет-нет! Этого я допустить не могла и помчалась к папе, но его не оказалось дома. Дозвониться тоже не удалось, сотовый был не доступен. Мой отец был слегка рассеянным: на лекциях отключал телефон, а после забывал включить. Я побежала в Университет, но и на кафедре его не нашла, зато застала в его аудитории Евгению Матвеевну Селезневу, преподавательницу эстетики. Это была статная дама лет сорока, выглядящая всегда слишком консервативно, и если бы не привлекательное, чистое от морщин лицо, то можно было бы смело назвать ее зрелой. Стоило ее увидеть, и я вспомнила про званный ужин в честь этого мерзкого нового преподавателя, куда меня пригласил отец.
