– Мне не холодно.
– Только губы посинели, а сама дрожишь осиновым листом… Идем, – я взяла Королеву за руку и повела к машине. В жилом корпусе я довела девушку до ее комнаты и, только убедившись, что с ней все хорошо, ушла к себе.
Долгая дорога, посещение могилы отца, тяжелые разговоры – все это дико вымотало. Я приняла душ, переоделась в пижаму и забралась под одеяло. До встречи с Сергеем Петровичем в библиотеке оставалось несколько часов, и я решила немного подремать.
***
Я пришла в библиотеку в три минуты девятого, она уже была пуста. Только в конце просторного читательского зала горел свет, а над массивным дубовым столом сгорбился старый библиотекарь. Как только он меня увидел, сразу засуетился.
– Лерочка… Пришла!
– Я же обещала. Что вы хотели мне показать? – я подошла к Сергею Петровичу и через плечо попыталась взглянуть, какую книгу он читает, но не успела что-либо рассмотреть.
– Идем за мной, – заговорчески произнес он и, подхватив под руку, повел к дальним стеллажам.
Сергей Петрович один за другим стал снимать с полки пожелтевшие фолианты. Он всучил мне несколько книг и заторопился обратно к столу.
– Сейчас-сейчас, Лерочка, – проговорил он, раскрывая передо мной книги в заложенных местах. – Читай вот тут, – он указал на подчеркнутый абзац. – Вслух, читай.
– «И цепь камней обрамляет сие место. Оно священно и силой обладает…» Что это значит?
– Это описание холма Яний. Холма, на котором поставили наш Оболенский, – ответил Вдовин. – Кто дал название холму, доподлинно неизвестно, но происходит оно от слова «Янус». Я нашел в этой книге, – он указал на другой фолиант, – историю о том, как Янус было переложено на более русский лад и превратилось в Яний.
– Янус
35? Как бог древнеримской мифологии? – нахмурилась я.
– Да. Возможно, это как-то связано с тем, что он был божеством дверей. Входов и выходов… Словно дольмены, расположенные здесь, есть выход в иной мир, – прошептал Вдовин, а по блеску в его глазах стало понятно, как старик верил в свою теорию.
– Но что стало с цепью камней? Судя по гравюре из этой книги, они были немаленькие, – спросила я, глядя на изображение, похожее больше на британский Стоунхендж, чем на дольмены, найденные на территории России.
– Не знаю. Возможно, их разрушили, – грустно сказал библиотекарь. – Но ведь если они здесь были воздвигнуты, значит, еще в древние времена люди знали о силе этой местности. Это сейчас храмы и церкви ставят, где ни попади. А в стародавние времена со всей серьезностью подходили к поиску энергетических точек Земли и только там воздвигали религиозные сооружения.
– Это может быть выдумкой? Или описанием другого холма? – мне было сложно во все это поверить, хотя куда больше пугало, если сказанное Вдовиным окажется правдой.
– Не думаю, Лерочка. Во всех этих книгах, – он указал на фолианты, – я встречал подобное описание холма. А то, что это именно наш холм, сомнений нет. В округе нет другого Яния, где было бы точно такое озеро, как наше, и такая же река на востоке.
– То есть вы хотите сказать, что в книгах приводится доказательство мистицизма этого места?
– Сомневаешься? А теперь смотри сюда, – Сергей Петрович открыл ключиком ящик стола, достал продолговатую деревянную коробочку, напоминающую картотеку и набитую пожелтевшими бумажками, и положил передо мной. – Здесь я собрал имена и фамилии тех, кто родился в Оболенском за последние семьдесят лет. Все они потом сюда вернулись.
Я стала внимательно просматривать каждую карточку и не верила глазам. Старик Вдовин оказался прав. Все до единого, кто был собран здесь, родились в Университетском городке, а позже работали и работают в Оболенке! В картотеке я обнаружила имена и тех, кого вычислил Дима… На одной из карточек было папино имя.
– Что же это такое?..
– Магнетизм древнего дольмена. Энергетика этой местности, – ответил пожилой библиотекарь.
– Кто-то знает о вашем открытии?
– Ты единственная, – гордо ответил старик. – Веришь мне теперь? Если я об этом заявлю, докажешь мои слова?
– Сергей Петрович, – я потерла уставшие глаза, чувствуя, как больно пульсирует в висках. Слишком много информации… опасной информации. – Сергей Петрович, не говорите пока никому про то, что узнали.
– Но, Лерочка, почему? – удивился он. – Или все-таки не поверила?.. Думаешь, из ума выжил…
– Нет, Сергей Петрович, в том-то и дело, что верю. Поэтому и прошу молчать.
– Почему тогда…
– Просто пообещайте, хорошо? – я взяла его дряблую руку и сжала в своей. Старик грустно посмотрел на меня, и сердце больно сжалось. Он так хотел поделиться своим открытием. Конечно, быть простым библиотекарем, а не профессором, в нашем Университете не так престижно. Ему хотелось доказать, что он ничуть не хуже уважаемых Серова, Радзинского, Ланского… Только я не могла допустить еще одной жертвы. – Пожалуйста, пообещайте мне!
– Хорошо, Лерочка, – вздохнул он. – Никому не расскажу.
Конечно, я не поверила в энергетику дольмена, мистический магнетизм и прочую сверхъестественную лабуду. Но меня пугали факты – рожденные в Оболенке навсегда оставались в ней! Теперь слова, что я принадлежу этому месту, воспринимались совсем по-иному. Поежившись от холода, я ускорила шаг. Хотелось поскорее оказаться в своей комнате, обдумать все, а главное – осознать, что так просто мне не покинуть Оболенский. Никогда еще я так сильно не мечтала окончить Университет и убраться из этого места.
Время близилось к полуночи. Я даже не заметила, как долго пробыла в библиотеке. Вахтерша уже спала, и я тихо прошмыгнула к лестнице, а дальше на цыпочках к своей комнате. Первым делом заперла на два оборота замок и только потом включила свет.
– Где пропадала? – раздался недовольный Димин голос. Он развалился на моей кровати и, кажется, спал.
– Что ты тут делаешь? Должен же завтра приехать?..
– Вернулся раньше времени. Не хотел, чтобы ты оставалась одна. Где ты шлялась? Я волновался, между прочим! Телефон оставила… – он не успел договорить, потому что я бросилась ему в объятья. Смирнов даже не представлял, как сильно был мне нужен, особенно сейчас. – Что случилось? Ты вся дрожишь? – взволнованно спросил он, меняя гнев на милость.
