– При нем? – довольно громко спросил парень, пренебрежительно кивая на преподавателя.
– Я тебе ничего не обещала!
– Вы совсем охамели?! – Смирнов оказался у наших парт и, скрестив руки на груди, метал гневные взгляды то в меня, то в Юрку. – Нилов, Ланская, вам мало университетских коридоров, вы теперь и на лекциях собираетесь ворковать.
– Это не то, о чем вы подумали. Мы обсуждали тему занятия, – опустив взгляд, пробормотала я, надеясь на то, что не разгорится скандал, который погубит нас всех.
– Да?! И можно поинтересоваться, какую? – сейчас Индюк смотрел только на меня.
– Спор Росцеллина и Ансельма? – я предприняла слабую попытку угадать, но промахнулась.
– Нилов, какая тема занятия? – вопросил суровый Арсений Витальевич, продолжая сверлить взглядом меня. Юрка тоже не ответил. – Все с вами обоими ясно. Поступим, как со школьниками: Нилов сейчас возьмет свои вещи и отсядет в другой конец аудитории.
Юрка демонстративно скинул книги, тетрадь и канцелярию в свою сумку. Он нарочито медленно стал подниматься из-за парты, испытывая терпение преподавателя.
– Чтобы я больше не видел вас рядом с Ланской, – строго сказал Дима.
– Ревнуете? Боитесь, что уведу? – проходя мимо Смирнова, тихо шепнул Юрка, но я услышала и захотела провалиться сквозь землю.
– Нилов, за третьей партой ряда у окна как раз есть место, – игнорируя выпад студента, отчеканил Смирнов. – А вы, Ланская, втягивайтесь в тему. Нагоняйте пропуски.
Этот небольшой инцидент быстро забылся студентами, и, как только лже-профессор задал вопрос по теме, все стали бурно обсуждать средневековую философию. Только я чувствовала на себе тяжелый взгляд друга и понимала, что нас ждет серьезный разговор. Когда пара закончилась, я попросила Арину занять мне место в столовой, а сама стала ждать Юрку. Аудитория быстро опустела, но мой друг вместо того, чтобы собираться на обед, пошел прямиком к столу Смирнова. Понимая, что сейчас может произойти, я бросилась к ним, но опоздала.
– Решили запудрить Лере голову? – нависая над преподавательским столом, вопросил отчаянный студент.
– Что вы себе позволяете, Нилов? – ледяным тоном спросил Дима.
– Вы соблазнили Леру! Прикрываетесь дипломом…
– Юра, прекрати! – я подлетела к парню и, схватив его за руку, стала тянуть к выходу.
– Держите ваши гормоны в узде, Нилов, – возмутился Смирнов, поднимаясь со стула, демонстрируя нерадивому студенту, что он выше и крепче. – А вы, Ланская, – он повернулся ко мне, – поостереглись бы водить дружбу с такими неуравновешенными мужчинами.
– Да ты… – Юрка замахнулся, но Дима ловко поставил блок, и удар пришелся на предплечье.
– Мальчик, иди-ка ты отсюда подобру, пока плохо не стало. Моему терпению подходит конец.
– Юр, пойдем, – я снова потянула Нилова за руку, но он грубо ее вырвал.
– Мой брат…
– С твоим братом я как раз и поговорю, так что катись отсюда, – прорычал Смирнов, и я испугалась, что он прибьет Нилова на месте.
– Вас уволят за связь со студенткой!
– Придурок, у меня с ней нет связи. Она мне совершенно неинтересна!
Нилов выпрямился, как натянутая струна, гордо повесил на плечо сумку и пошел к двери. Я поплелась за ним, но в дверях аудитории парень повернулся и больно ткнул меня пальцем в грудь.
– Преподавательская подстилка!
Он ушел, а я продолжала стоять как вкопанная, сознавая грубость, которой меня незаслуженно наградили. Ревность ревностью, но в данном случае Нилов перешел все границы.
– Мелкий гад! – прогремел рядом Смирнов.
– Поговорю с ним, когда остынет, – вздохнула я.
– О чем с ним говорить? Не хочу, чтобы ты приближалась к нему! – сурово сказал Дима, крепко до боли сжимая мои плечи. – Поняла?
– Мне больно, – прошипела я.
– Прости, – он ослабил хватку. – Не общайся с этим парнем. И не смей расстраиваться, он того не стоит. Ты же не простишь, что он тебя оскорбил?
– А чем он лучше тебя? – вдруг разозлилась я. – Ты тоже меня оскорблял и не раз. Не хочу повторять твои слова…
– Я – другое дело, – отрезал псевдопреподаватель.
– Почему же?
– Потому, Лера… Все. Тема закрыта. Иди на обед и через полтора часа жду тебя у себя.
Смирнов демонстративно прошел к шкафу и стал в нем копаться, словно искал что-то жизненно необходимое. Не умел он прятать свое смущение. Громко усмехнувшись, я поправила на плече сумку и оставила Индюка за его бесполезным занятием.
На обеде я не встретила Нилова, Дима тоже решил пропустить общую трапезу. Мне же было только лучше. Плотно перекусив, я поспешила в жилой корпус, чтобы переодеться. Во всех подземельях должно быть сыро и холодно, поэтому я надела теплый спортивный костюм, а с собой взяла пару кроссовок, фонарик и сменную одежду. Час «икс» приближался, и мне становилось не по себе, поэтому, выйдя на улицу, я помчалась к Диминому коттеджу.
Он открыл дверь как всегда хмурый и, окинув меня критическим взглядом, пропустил в дом. Дима подготовился к нашему приключению не хуже меня – темные джинсы, водолазка, массивные ботинки. Вот только со всем этим образом суперагента никак не вязались белые усики от молока. Невозможно было не рассмеяться.
– Ты чего? – нахмурился майор Смирнов.
– Иди сюда, – я взяла мужчину за руку и подвела к большому зеркалу в гостиной. – Любишь молоко?
– Это клубничный йогурт, – обиженно проговорил он и хотел стереть усики, но я опередила и стерла их большим пальцем, который тут же машинально облизнула.
– И правда йогурт, – улыбнулась я и заметила, какими дикими глазами наблюдает за мной Индюк. Явно недобрые мысли у него возникли от моих действий… Послал бы он к черту свои принципы, тогда нам обоим было бы легче, но он оставался стойким оловянным солдатиком.
– Нам пора, – тихо сказал Смирнов и отошел, словно меня боялся.
– Идем, – кивнула я и открыла Диме вход за тем самым зеркалом, в которое смотрелись.
Добравшись до железной двери, Смирнов опустился на корточки и стал внимательно осматривать замок. Я в нетерпении переминалась с ноги на ногу, а он, словно издеваясь, ничего не говорил.
– Дай мне минут сорок, – наконец сказал он.
– Справишься за сорок минут? – удивилась я.
– Сомневаешься? – усмехнулся ФСБшник.
Диме действительно хватило сорока минут, чтобы открыть замок. Он орудовал какими-то немыслимыми инструментами – чем-то вроде длинной спицы, отвертки и тонкого винта. Дверь медленно открылась, и Смирнов осветил фонариком темноту. Это было что-то вроде коридора. С одной стороны он заворачивал вправо, с другой – влево. И там, и там можно было разглядеть слабый свет.
