Я выскочила в длинный коридор и бежала до самых лифтов, врезаясь в каждого встречного. Мелкая дрожь, что била моё тело, перерастала в лихорадочные конвульсии.
Болезненный спазм внизу живота напугал и мгновенно отрезвил меня. Я не могла, не имела права так себя вести. Я больше не одна. Я никогда не буду одна. А Алекс… Я уверена, это какая-то ошибка. Глупость! Разве он мог так поступить со мной? Я отчаянно не хотела верить с суровую действительность.
На улице я отдышалась и смахнула слёзы. Набирая его номер раз за разом, я молила Бога, чтобы он взял трубку и успокоил меня.
В этот день все звёзды сложились таким образом, что они оба решили меня проигнорировать.
«Прекрати».
«Чего ты добиваешься?»
«Поговори со мной».
«Пожалуйста».
«Алекс, я прошу тебя».
«Один разговор».
«Ты ничего не поняла, да?»
«Аль, я женат. Я никогда не брошу семью».
«Наше милое развлечение перешло все границы».
«Границы?! Я беременна, Алекс!»
«От тебя».
«Ты обещал, что будешь рядом».
«А сейчас, когда ты мне так нужен, делаешь это».
«Наносишь мне удар за ударом».
«Тебе пора повзрослеть».
«И сбросить розовые очки».
«Могу закинуть денег на аборт».
«У меня сейчас нет возможности и времени».
«Решать это недоразумение».
Недоразумение? Он реально назвал моего ребёнка недоразумением? После всех тех слов, которые говорил мне? После всех обещаний?
Горечь и разочарование сплелись в отравляющий комок, и к горлу подкатила тошнота. Я так верила ему! Так любила! А он просто искал утеху вдали от семьи. Он просто влез в мою душу и наследил там. А теперь выбросил как надоевшую игрушку.
Ненавижу! Никогда не прощу! Никогда не смогу подпустить никого так близко, как позволила пройти ему! Любовь — это зло, сжирающее таких наивных девочек. И мне жизненно необходимо нарастить броню, если я собираюсь выжить в этом жестоком и несправедливом мире со своим ребёнком на руках. Потому что мне больше некому помочь. Я осталась одна. Снова.
Я заставила себя принять отрешённое спокойное состояние. И хотя моё сердце ныло от боли и обиды, я взяла эмоции под контроль. Я должна стать сильной ради своего ребёнка. Обязана.
Я заставляла себя передвигать ноги в сторону остановки. Мне нужно было так мало — просто перейти через дорогу и дождаться автобуса.
Я ступила на край бордюра, посмотрела по сторонам и шагнула на дорожное полотно. Телефон коротко пиликнул, оповещая о новом сообщении.
«Прощай, Аля».
Резкий гул оглушил меня, привлекая внимание. На всей скорости на меня неслась чёрная тонированная машина. На пустынной дороге она была одна. И даже не планировала тормозить.
Я же застыла. Была слишком шокирована происходящим. Только с удивлением подумала, откуда Алекс знал, что нужно прощаться?
Внезапная догадка выстрелила в голову вместе с ужасающим скрежетом металла, когда моё тело резко подбросило вверх от сильного удара. Я не почувствовала боли. Я не почувствовала ничего.
Только глупую надежду, что мои мучения прекратятся на этой дороге.
Потому что теперь я поняла, почему Алекс прощался.
Он точно знал, что сейчас самое время.
Потом были больница, операция, разговор с врачом. Всё тщательно блокируемое моим разумом. Я старательно не думала, что случилось, пока меня не навестила полиция. Я, даже если очень попытаюсь, не смогу забыть это падение в бездну. Я тонула. Задыхалась от разочарования. Этому не было конца и края. Я не могла справиться с болью.
Разве мне могло помочь знание, что пьяный парнишка моего возраста убил моего ребёнка? Несчастный случай. Не-до-ра-зу-ме-ние! Чужая ошибка, которая уничтожила меня. Разрушила всё. До самого основания.
И, даже стоя там, я хотела, чтобы это сделал он. Алекс. Чтобы он убил меня так же просто, как разбил моё сердце и вынул душу.
«Прощай, Аля».
«Я уверен, что ты будешь счастлива».
Счастлива? Всё, чего я хотела, — это перестать чувствовать боль.
Всё, чего я хочу сейчас, — это умереть. Но папенька зорко следит, чтобы я не натворила глупостей.
Зря я ему позвонила. Зря пообещала всё, что угодно, лишь бы он увёз меня из клиники.
Теперь у меня нет ничего.
Он сменил мне даже долбанное имя. Исключительная ирония. Теперь меня зовут Саша. Александра.
Ему никогда не нравилось имя Алевтина. Думаю, мама знала это. Думаю, знала, что он мерзкий тип, который пользуется моей бедой, чтобы добиться каких-то своих целей. Мне пока неведомых.
Но он действительно заботится обо мне. Как сейчас, когда снова и снова гладит мою голову, успокаивая.
— Саш, пора приходить в себя, — велит он, и я послушно киваю. — Нам нужно лететь в Лондон, на слушание, пройти медицинскую комиссию. Ты можешь это сделать? Ты поможешь мне, малышка?
Малышка-малышка-малышка.
Эхо чужого голоса вызывает новый приступ боли. Мне не станет легче. Возможно, никогда. Сейчас я в этом уверена. Но меня, как наркомана на новую дозу, тянет вернуться туда, где я была так сильно счастлива.
— Да, папа. Я готова.
Спустя три дня я ступаю на землю в Хитроу, отец крепко держит меня за локоть, потому что боится, что я сломаюсь. В клинике мои ноги подкашиваются, но я заставляю себя не показывать окружающим, как сильно я не в порядке.
Пока отец беседует с врачом, я иду вдоль стенки, сбрасывая маску, прячусь за дверью, ведущей на пожарную лестницу, в спасительной темноте. Я тихо опускаюсь на колени, прямо на пол, чувствую, как всё внутри трещит и ломается, впиваюсь ногтями в кожу, остервенело сдирая до крови.
— Ты что делаешь? А ну вставай!
Меня крепко подхватывают и ставят на ноги. С удивлением смотрю в глаза парня примерно моего возраста.
— С ума сошла? — хмуро кивает он на мои запястья.
