20. Алекс
Почему мой мозг отказывается связать все эти факты воедино? Аля здесь, передо мной, чужая и незнакомая.
Она превратилась в бледную копию себя. Пустую безжизненную оболочку. Тень яркой девушки, которую я встретил и полюбил.
Больше полутора лет я прожил, цепляясь за эти воспоминания. Я верил, что она счастлива, потому что так говорил мой адвокат, которого я периодически просил наблюдать за девочкой. Я только поэтому и продолжал как-то заниматься своими проблемами и не искал встреч с ней! Лишь глубокое убеждение, что с ней всё хорошо, позволяло мне дышать. Я знал, что не выдержу, не сдержу обещания, если встречу её снова. И оказался прав.
Смотрю, как она оправляет одежду, пряча от моего взгляда внутренние стороны тоненьких запястий. Однажды я уже видел такие шрамы. Я знаю, что это такое, но, хоть убей, не могу понять, какого чёрта Але — моей Але! — пришла в голову эта бредовая идея. Моя девочка наполняла энергией меня, эта незнакомка — выглядит побитой зверушкой с болью в потухшем взгляде.
— Я уже увидел их, Аль. — она морщится и поднимает глаза на меня. — Что с тобой произошло?
— Это не твоё дело. Вряд ли у тебя есть время, чтобы разбираться с такими недоразумениями.
Её голос звенит. Она испытующе смотрит на меня. Так, словно я что-то должен понять из её нелепой, неправильной фразы.
— Для тебя у меня всегда было и есть время, ты же знаешь.
В тот единственный раз, когда я находился в центре реабилитации, а она написала мне на почту, я именно это ей и пообещал. Что дам ей попробовать жить без оглядки на нас, не стану преследовать, но у меня всегда будет время для неё.
«Это слишком, Алекс. — значилось где-то в конце печатного полотна её исповеди. — Я не уверена, что готова ждать. Мне восемнадцать, и я хочу попробовать перевернуть эту страницу. Я знаю, что так некрасиво поступаю по отношению к тебе, но… Теперь я знаю, что ты женат. Для меня это слишком, понимаешь? Я бы никогда не согласилась, если бы знала заранее…»
Я всегда понимал это. Как и то, что пройдут месяцы, а то и годы, прежде чем я снова встану на ноги. У меня не работала вся левая сторона тела. Это не то, что нужно молодой девчонке. Совсем не то. Каким бы конченным человеком я не был, я никогда не посмел бы удерживать её рядом в такой ситуации.
Дверь распахивается, и Аля вздрагивает от неожиданности, поворачиваясь к источнику шума.
— Что здесь происходит? — спрашивает Инга и подходит прямо ко мне, обвивая руками.
Аля сжимается и смотрит на меня с глубокой обидой и ревностью. Ничего не изменилось! Для неё тоже ничего не изменилось! Моё сердце наполняется нежностью, пока я наблюдаю за её попытками совладать с эмоциями. Моя девочка! Только моя!
— Встретил здесь свою старую знакомую, — перевожу внимание Инги на себя.
— Ты знаешь Сашку? О, Боже! — Инга закатывает глаза.
— Сашку? — бросаю на Алю удивлённый взгляд, и она краснеет.
— Мельченко, это моя сводная сестра, алло! Я ж тебе рассказывала про нашего гадкого утёнка. Маленький грязный секретик нашей семьи. Александра Леонидовна Сафронова, конечно, до недавних пор она носила какое-то нелепое имечко, но когда приползла к папочке, потому что самостоятельная жизнь вдарила по тонкой и ранимой деточке…
— Заглохни, — тихо, но твёрдо говорю подруге.
— Что ты..? — начинает она, но я пресекаю одним взглядом.
— Аль, всё в порядке? — обращаюсь к малышке, но она игнорирует меня.
Смотрит на сестру и спрашивает:
— Вы встречаетесь?
— Да, — Инга льнёт ко мне. — У нас отношения.
— Поздравляю, — сухо бросает Аля, испепеляя меня взглядом. — Александр Александрович, надеюсь вам нормально спится по ночам?
Она проносится мимо, задевая меня худым плечом. Меня трясёт от одной мысли, какого она теперь обо мне мнения.
— Зачем ты соврала ей? Зачем устроила этот цирк?
— Да меня бесит эта девка, Саш! Вечно строит из себя сиротку. Только не говори, что у тебя виды на мою сестру! — Инга смеётся. — Отец никогда не позволит тебе сделать это.
Задумчиво смотрю на Сафронову, но вопрос игнорирую.
— Завязывай обижать её. Аля — чудесная девочка, возможно, тебе бы стоило многому у неё поучиться.
Инга недоверчиво смотрит на меня и задорно смеётся.
— Я узнала. — неожиданно она переходит на деловой тон. — Отец подозревает, что ты копаешь под него, хочешь потопить. Специально Сашку вызвал. Она тут ходит, вынюхивает, выспрашивает.
— Аля? — присвистываю в ответ. — Может, он и тебя подозревает?
— В любом случае, тебе нужно быть аккуратнее с этой деточкой, может, она и привыкла вечно косить под дурочку, но найти несостыковки в документах и сложить три плюс два образование позволяет. Папенька не зря поставил всё на эту лошадку, помяни моё слово! — Инга задумчиво покусывает нижнюю губу, прежде чем продолжить: — Или наоборот. Девочку можно использовать втёмную для интересов дела.
— Нет. — отрезаю я.
Пока не разберусь, во что её втянул отец и что с ней случилось за эти годы, я не имею права так рисковать. Она вообще самый последний человек, которым я когда-либо хотел бы рисковать.
Вернувшись в зал, я отыскиваю взглядом знакомую фигурку, но нигде не нахожу. Сбежала, значит. Ну что ж, придётся подождать, хотя теперь от нетерпения у меня сводит скулы.
