Заставляю себя отойти в сторону, сесть на долбанный стул напротив и игнорирую потемневший взгляд мужчины до самого конца совещания.
Больше ни один день не проходит без этого сладкого, томительного искушения. Где бы мы ни столкнулись, он норовит так или иначе коснуться меня. То проведёт костяшками пальцев по округлости бедра в лифте, то смахнёт со скулы несуществующие соринки, то поправит локон волос… А уж сколько раз он сжимал кончики моих пальцев в своей руке, вызывая целые вихри воспоминаний о сладком прошлом!..
И каждый раз я сбегаю от этих воспоминаний, сбегаю от него, потому что мне невыносимо быть рядом. Я точно знаю, каково это: быть его малышкой, быть его женщиной, быть разбитой и исполосованной на тонкие ремешки им. Поначалу всё кажется приторно-сладким, а потом ты умираешь.
В заключительный день этого года я беззаботно болтаю с Сашей по переписке. Он поддразнивает меня фотографиями свадебных платьев, а я не могу собраться с мыслями и сказать, что свадьбы не будет. И нас не будет. Некрасиво будет сделать это по смс, уж я-то знаю.
Я просто обязана отпустить парня. Не потому, что Алекс вдруг снова появился в моей жизни, а потому, что я не имею права лишать Сашу шанса однажды испытать такие же чувства, какие испытываю я. И пусть всё окончилось неудачей, но и Сашу я не люблю. И не полюблю. Возможно, однажды в моей жизни ещё появится другой мужчина, но пока моё израненное сердце принадлежит тому, кто его растоптал.
Тому, кто входит в мой маленький кабинет и заполняет сразу всё пространство.
— Аль, нам нужно поговорить, — устало бросает мне, устраиваясь напротив.
— Александр Александрович, я не думаю, что нам есть, о чём говорить. Основные моменты мы с вами обсудили на собрании, а…
Он перегибается через стол и накрывает ладонью мою руку. Я тону в глубине его глаз и закрываю глаза.
— Пожалуйста, Аль, пожалуйста, — тихо просит он. — Не отталкивай меня. Малышка, я же всё вижу, всё понимаю. Я правда пытаюсь, изо всех сил хочу тебе помочь, просто помоги мне, Алечка. Ты же чувствуешь это? Ничего не изменилось, между нами всё то же притяжение…
Изумлённо смотрю на него в неверии.
— Как у тебя всё просто, Алекс! Всё изменилось! — начинаю резко, но продолжение выдавливаю через силу: — Нет никаких нас, и не было никогда.
Больше всего мне хочется вывалить всё, что я о нём думаю, прямо ему в лицо, но, в то же время, я понимаю, насколько это всё бесполезно. Если ему было плевать на мои чувства тогда, то почему они должны волновать его сейчас?
Я выдёргиваю руку и резко вскакиваю на ноги, порываясь уйти, но Алекс перехватывает меня. Я врезаюсь в его тело, заключённая в кольцо его рук.
— Пожалуйста, Аль. — шепчет он мне в затылок. — Пожалуйста.
Вдыхает запах моих волос, вызывая мурашки по коже головы, которые торопливо сбегают по задней части шеи на мою напряжённую спину. От этих лёгких колебаний я прогибаюсь в пояснице, чувствуя тягучее как смола возбуждение, и издаю мурлыкающий полувсхлип-полустон. Тихо и жалобно.
— Отпусти… Отпусти…
— Нет, Аля, нет. — его ладони накрывают мой живот и расходятся в разные стороны. — Не могу, малышка. Убей, пристрели, но я больше не могу отпустить тебя…
Его пальцы нащупывают твердеющий сосок и настойчиво поглаживают прямо через мою кофточку. Шов бюстгальтера мешается на пути пальцев мужчины, и он просто сдвигает мягкую чашечку белья в сторону, досадливо вздыхая.
Накрывает полушарие ладонью, сжимая нежную плоть, и тут же ныряет свободной рукой к низу моего живота, туда, где концентрируется жар. Пока его язык обводит узоры вен на моей шее, его руки заставляют меня заблудиться в своём слепом желании содрогнуться в сладостной агонии страсти.
Кроме этого навязчивого желания получить своё удовольствие, которое борется с мыслью о том, как это всё неправильно, нездорово, глупо, отвратительно, вдруг зарождается ещё более нелепое, и я хочу развернуться, вырываясь.
— Нет, нет, пожалуйста, Алечка, — с жаром выдыхает Алекс прямо мне в ухо. — Обещаю, я только сделаю тебе приятно. Не отталкивай меня, пожалуйста. Я скучаю… так скучаю, малышка…
И я не верю, не должна верить ни единому его слову, больше никогда в жизни, я знаю это, но именно в этот момент мужчина почему-то кажется мне искренним. А, может, я просто отчаянно нуждаюсь в этом?
Возможно, что, несмотря ни на что, я всё ещё отчаянно нуждаюсь в Алексе?
На один шанс из миллиона реально ли происходящее здесь и сейчас?
— Ты же чувствуешь, малышка, — настойчиво шепчет мужчина, — ты знаешь правду, должна чувствовать это. Пожалуйста, Аль. Позволь мне показать тебе…
Я доведена до грани. До самого предела. Словно мало мне знания, что этот человек сломал мою жизнь, как я снова делаю шаг, чтобы переступить эту черту.
— Алекс, отпусти… — прошу я. — Отпусти, пожалуйста… Алекс, я умру, если ты прямо сейчас не поцелуешь меня!
Мучительная потребность — раствориться в его поцелуях, получить самое желанное — забвение, найти утешение в его руках.
Странным образом, человек, которого я винила во всех своих горестях, исцеляет меня. Назовите это как угодно: чудовищной несправедливостью, катастрофической ерундой, до самой невозможной невозможности дуростью, но факт остаётся фактом.
Словно кто-то свыше толкает меня в объятия Алекса, обещая, что всё пройдёт.
А может, я ошибаюсь, и это, напротив, искушающий шепоток снизу?
Но, тем не менее, стоит мужчине только развернуть меня к себе лицом, как я льну к нему всем телом, ловя на полпути поцелуй.
