Вот почему я даже не вздрогнул, когда сын называл её Сашкой. Она же Аля. Алечка. Моя Алевтинка.
Вот почему мы столкнулись в Лондоне у его жилищного комплекса! Она искала его там, приходила в квартиру! И у меня не возникает ни единого сомнения, что и внутри она бывала частой гостьей.
Как из всей мужской части населения Земли она умудрилась сойтись с моим сыном? Что за грёбанный извращенец пишет нашу судьбу на своих смятых бумажках, забывая оставлять пометки с именами на полях? Даже в самом невообразимом кошмарном сне мне не могло привидеться такое: что мой сын станет утешением для моей женщины, когда меня оболгут со всех сторон!
Я закипаю. Дело не в Сашке или Але. Я закипаю от осознания, что буду вечно засыпать с этим разъедающим мозг знанием о том, что мой собственный сын трахал мою женщину. Трахал, потому что меня не было рядом. Потому что кто-то сделал всё для этого. Чтобы уничтожить мою жизнь. И ему это удалось.
Потому что сейчас я чувствую, что мне не выбраться из этого бездонного омута, в который меня затягивает с каждым долбанным феерическим открытием.
Мила первой протягивает Але руку, чтобы пожать. Моментально обращает внимание на кольцо.
— Очень красивое кольцо, смотри, Саш. — толкает меня плечом и кивает на, мать его, моё кольцо.
— Ага, — отстранённо отзываюсь, мобилизуя все внутренние силы, чтобы удержать свои ошеломляющие эмоции глубоко внутри себя, и перехватываю крохотную прохладную руку. — Приятно познакомиться с вами, Александра.
Рублю голосом. Если хоть на мгновение дрогну, поддамся соблазну, то не смогу вернуть контроль и вся моя выдержка слетит к едрене фене.
Не отводя от Али своего пристального взгляда, пожимаю руку, и девочка съёживается от страха. Грёбанный случай, сколько же ещё судьба будет пинать мою драгоценность? Мягко улыбаюсь ей, чтобы успокоить, но тут же вынужден снова вернуть маску холодности и безразличия.
Да как, чёрт возьми, возможно сдержаться, когда она смотрит на меня своими влажными глазами? Вот так? Словно теряет?
Несмотря на всю сложность ситуации, разве допущу я это? Разве отпущу её? Позволю выбирать? Смогу уступить другому? Даже осознавая все последствия, отступлю в сторону? Сдамся? Буду наблюдать как мой сын строит эти отношения? Да чёрта с два!
Я же не собираюсь на самом деле сомневаться в своей избраннице? Несмотря на то, что она сейчас по другую сторону стола, рядом с другим?
Мне просто нужно перетерпеть жгучую ревность и дождаться окончания этой встречи. Уверен, мы найдём удобоваримое объяснение происходящему!
— Присядем? — обращаюсь к сыну более грубо, чем хотелось бы.
Надеюсь, он действительно не знал…
Саша придерживает Алевтину, помогая устроиться за столом, и я заставляю себя отвести взгляд от его рук на женском теле.
Я даже дьяволу продал бы душу, только бы не видеть, не слышать, не чувствовать. Я не ощущаю себя обманутым, должно быть, это хорошо. Скорее, я уязвлён и раздосадован, но я постараюсь, чтобы мой эмоциональный всплеск никоим образом не от отразился на Але.
— Итак, где вы планируете сыграть свадьбу? Здесь или в Лондоне? — с места в карьер бросается Мила.
— Где Сашка захочет, — отвечает ей сын. — Всё будет только так, как она захочет. Я ради неё на всё готов.
Несдержанно хмыкаю, и сын неприязненно смотрит на меня.
— Пап, я понимаю, как это выглядит со стороны, но это правда. Мы с Сашкой давно вместе, почти два года, через многое прошли вместе. Я очень ей дорожу, — Саша кладёт руку на плечо Али, притягивает девушку к себе и норовит поцеловать.
Я что-то говорил о своей первоклассной выдержке? Забудьте! Никаких сил не хватит сдержать клокочущую ярость при виде такого дрянного зрелища!
Бью кулаком об стол, так, что бряцают приборы, подлетая вверх и со звоном падая обратно.
— Довольно, — тоном, не терпящим возражений, оповещаю на весь зал. Мне плевать на других посетителей и их чувства. — Оторвись-ка от своей невесты, сынок, и внимательно меня послушай. Как я тебе и говорил ранее, свадьбы не будет.
— Через год, пап… — блеет Сашка, схватывая мой настрой.
— Ни сейчас, ни через год!
— Ну мы же договаривались…
— Мы договаривались, что ты пройдёшь полноценное лечение, а не примчишься покорять Москву. Мы договаривались, что после твоей выходки, о которой, я уверен, твоя невеста ни сном ни духом, у тебя будет испытательный срок, который и должен был мне показать всю степень твоей ответственности и готовности к браку! И мне очевидно, что к нему ты не готов!
— Саш, — Мила накрывает мою руку, осаживая.
Всё, что я вижу, — ревностный взгляд Алевтины, направленный на этот жест. Эгоистично хочу, чтобы она немедленно устроила скандал со всеми вытекающими, которые мне придётся разгребать ещё очень долгое время. Но так меня хотя бы не будет грызть совесть, что я, зная, в отличие от Али, о своём сыне всё, признался, что собираюсь жениться в скором времени на его девушке.
Поправка: на своей девушке. Которую я никому не собираюсь уступать.
Но Аля не такая. Она мягкая, ранимая, добрая и отзывчивая. Она будет разлагаться от боли, но ни за что не признается сейчас, что мы вместе. А возможно, даже будет уговаривать меня скрывать наши отношения всю оставшуюся жизнь.
— Саш, — повторяет Мила. — Сашка уже взрослый. Думаю, понятно, что они хотят попробовать на вкус семейную жизнь.
— То, что ему двадцать лет, не делает его взрослым. — говорю я и скидываю с себя её руку, смотрю только на Алю, потому что каждое моё слово предназначено лишь для неё. — Занятия сексом не делают из пары по-настоящему близких людей. Семьи должны основываться на любви, верности и уважении. Я слишком хорошо это знаю, потому что мне довелось испытать эти чувства.
— Серьёзно, пап? — взрывается мой пацан. Его лицо пошло красными пятнами, в глазах — лютая ненависть. — Ты мне себя хочешь привести в пример? Да у тебя любовниц было как грязи! И ты разрушил свою семью из-за какой-то шлюхи, а теперь втираешь про невероятную любовь?!
Аля меняется в лице и вздрагивает.
— Никогда не смей называть мою женщину грязными, порочащими выражениями, как и любую другую, в принципе. Это не добавит тебе очков в глазах Али, — имя слетает с губ так легко и просто, что я даже не замечаю осечки.
