Я тихо выскальзываю из постели, прикрываю дверь спальни, тихо ступаю по паркету, стараясь не разбудить Алекса. Иду прямиком в кухню и затеваю готовку.
К моменту, когда за спиной слышатся торопливые шаги, передо мной уже целая дюжина румяных блинчиков с творожной начинкой.
— Аль? — с неуверенностью зовёт Алекс. — Как ты себя чувствуешь?
Я заканчиваю сворачивать очередной блин, вытираю руки и подхожу к мужчине.
— Доброе утро, родной, — говорю с улыбкой, — я приготовила завтрак. Ты встал вовремя, а то я уже такая голодная!
Алекс внимательно смотрит мне в глаза, изучающе блуждает взглядом по лицу, бегло пробегается по телу, но я вижу, что напряжение не торопится покидать его.
— Как ты думаешь, мы успеем подготовиться к свадьбе за две недели? — закидываю руки на крепкие мужские плечи, встаю на цыпочки, шепчу в самые губы: — Страсть как хочется стать уже твоей женой.
Удивление лишь на мгновение вспыхивает в его глазах, но тут же приходит умиротворение. Он усмехается:
— Я ничего не отменял, Аль. Выбирай платье.
Мужская ладонь ложится на мою талию, соскальзывает на поясницу, ныряет под резинку пижамных шорт.
— Даже трусики не надела? — шепчет севшим голосом.
Его пальцы скользят внутрь ложбинки, массируя тугой вход. Я подаюсь вперёд, натыкаясь животом на стальную твёрдость возбуждения.
Не представляю, как он так спокойно держится? Как? Если у меня от желания темнеет в глазах и кружится голова?
И он снова читает мои мысли и даёт самое необходимое именно в данную секунду: подхватывает на руки и несёт в гостиную, к камину.
— Соскучилась, девочка моя? Хочешь меня, малышка? — бормочет, пока руки расправляются с никчёмной одёжкой. — Боже, ты не представляешь, как я скучал по тебе, Алечка! Как же я ждал, когда ты поправишься, когда вернёшься ко мне!
Когда его губы смыкаются вокруг соска, я всхлипываю, поднимая бёдра ему навстречу. Его пальцы везде, возносят меня на вершину, выше, до самых небес! И я взрываюсь неприлично быстро от эти точечных касаний по влажности.
Губы мужчины спускаются ниже. Обводят пупок, прокладывают дорожку поцелуев вниз, жадно впиваются в мою плоть. Язык щёлкает по воспалённому клитору, и всё моё тело прошибает волной страсти.
Я выгибаюсь дугой, запуская пальцы в его волосы, притягивая его голову ближе к своему телу. Горячий язык распаляет меня, ныряя в истекающее соками лоно. Крупные ладони накрывают полушария груди, пальцы перекатывают соски, и я словно в бреду кричу:
— Да, пожалуйста, Алекс! Я так люблю тебя!
Низ живота наливается тяжестью. В глазах темнеет. В ушах стоит звон. И Алекс выверенными движениями языка отправляет меня парить в облаках.
Я даже не замечаю, когда он перестаёт ласкать меня языком и нависает, врываясь на всю длину, лишь чувствую за пределами сознания хлюпающие шлепки плоти о плоть, глубокие таранящие удары, нежные поцелуи, как увеличивается, набухая, член, когда я сокращаюсь, туго обхватывая его собой, как горячее семя наполняет меня под завязку, когда мужчина низко стонет моё имя.
Он обрушивается рядом и притягивает меня к своей груди.
— Значит, через две недели ты наконец станешь моей женой?
— Да, — заглядываю в его глаза и вижу в них отражение собственных чувств.
Мы непременно будем счастливы.
Дни до назначенной даты проносятся незаметно. И вот я стою в шикарном белом платье посреди огромных президентских апартаментов старинной усадьбы, арендованной для нашего сказочного события. Вокруг меня увиваются визажист и парикмахер, доводя до идеала мой и без того безупречный внешний вид.
Моё сердце едва умещается в груди от переполняющих чувств. Всего через каких-то полчаса я стану женой самого невероятного мужчины, любимого, любящего. Того, с кем не страшно пройти через любые жизненные испытания. Того, кому я доверяю безоговорочно. Того, кому я верю. В кого я верю. Того, кто так сильно верит в меня. И я надеюсь, что никогда его больше не подведу.
За пять минут до выхода мне на телефон приходит сообщение, и я тут же открываю его.
«Я передумал. — читаю, и перед глазами всё плывёт. — Я приеду на вашу свадьбу».
Мне не дают насладиться чувством глубокого удовлетворения. В мой номер входит шумная толпа.
Папа, глубоко беременная Инга, её жених Константин.
— Ты готова? — спрашивает отец. — Если у тебя есть хоть одно сомнение, я пойду и скажу там всем, что свадьба отменяется.
— Ты хочешь, чтобы у Мельченко инфаркт случился? Эта усадьба обошлась ему в целое состояние! — фыркает Инга и усмехается на моё выражение лица. — Да из-за тебя, конечно, расслабься ты уже. Всем уже давно очевидно, что мужик залип на тебя конкретно.
Она подходит, берёт у визажистки тонкую кисть.
— Правый глаз прикрой, — растушёвывает тени. — Вот так идеально.
Я бросаю взгляд в зеркало и улыбаюсь отражению.
— Не боись, сестричка, не испорчу я тебе праздник, — недовольно косится Инга на Костю.
— Смотри рожать не начни на моей свадьбе, — поддразниваю её и поворачиваюсь к отцу. — Я готова.
— Если он тебя обидит… — начинает тот, но я перебиваю.
— Не обидит.
— Тогда идём, — коротко кивает папа и протягивает мой букет.
Отец крепко сжимает мой локоть, пока ведёт через толпу гостей к мужчине, с которым в горе и в радости я проведу каждый день своей жизни. Алекс нетерпеливо расхаживает перед импровизированной стойкой регистрации, перед нарядной женщиной из Дворца Бракосочетаний, но, заслышав разговоры среди гостей, он безошибочно находит меня и осматривает жадным, горящим взглядом.
В нём — и любовь, и ликование, и гордость, и радость, и бескрайнее счастье. И я ускоряю шаг. Во мне всё звенит от нетерпения.
Как я могла на самом деле полагать, что делаю это для него? Я хочу этого не меньше. Судьба столько раз пинала меня под дых, столько раз заставляла сомневаться, но сейчас, в это мгновение, я понимаю, как правильно то, что происходит.
Правильно, что он не позволил мне сдаться, что тянул меня к свету, когда тьма утягивала в свои глубины. Правильно, что он заставил меня поверить в каждое слово, каждое обещание. Правильно, что он настоял на пышном торжестве, потому что это останется в памяти в конечном итоге.
