– Что там случилось?
– И смех и грех, – покачала головой Маша, роясь в своей медицинской сумочке. – Покусали его, Антон.
– Это… как? – удивился я, видя, что девушка извлекла из тряпичного чехла тонкий стеклянный шприц и, навернув на него иглу, заполнила его какой-то мутноватой жидкостью из небольшого пузырька с каучуковой пробкой. – У них собаки, что ли, были?
– Когда зачищали здание, на него из шкафа выпрыгнул какой-то тип. Там вообще человеческого облика, можно сказать, не было. Уже зверь, а не человек. Мало того что грязный и вонючий, так ещё и под какими-то веществами. – Из направленной в потолок иглы шприца, вырвалась тонкая струйка вещества. – Пока не содрали, он ему шею знатно покусал. Так, мне нужно твоё плечо…
– А что это? – поинтересовался я, послушно расстёгивая форму и окончательно извлекая из рукава уже здоровую руку.
– Это зелье на основе выжимки из грудной железы русалки, – охотно пояснила Сердцезарова, быстро протирая мне смоченной в спирту марлей кожу. – Обычно применяется для снятия эффектов парализации после воздействий некоторых чудовищ. Однако в малых дозах эффективно при профилактике столбняка, а при длительном применении помогает в случаях паралича и пареза. Ты уж извини, Антон, но у нас жёсткое предписание в обязательном порядке вакцинировать всех студентов с подобными ранениями…
– Да я что? Я ничего! – ответил я, наблюдая, как ловко Машка ставит укол.
Даже не почувствовал ничего.
– …К тому же мне очень не понравилось то, что уже пошло нагноение, – добавила девушка, поочерёдно опуская и иглу и шприц в небольшую, заполненную какой-то жидкостью банку, тут же закрыв её крышкой. – Яда там не было, но какая-то гадость точно попала. Сейчас я всё почистила, и ты точно здоров. Но перестраховаться никогда не мешает! Так, а теперь полежи!
– А что вообще слышно? – поинтересовался я, глядя, как Маша натянула специальные чаровничьи перчатки из белого шёлка, которые, насколько я знал, были покрыты особым составом. – Как там Анджела, а то ты как завела меня в эту комнату, так я отсюда и не выходил! Стоически исполняю все ваши предписания, барышня-чаровница!
Действительно в небольшую комнатку с окнами во двор, расположенную на северной стороне занятого жандармерией комплекса, меня запихнули полтора часа назад, почти сразу же по возвращении на опорную базу. Ну, точнее, сразу же после того, как другие чародеи идентифицировали как своего, Юсупову отправили прямиком во временный походный госпиталь, а «Крысоловам» дали по мозгам за излишнюю самодеятельность и несвоевременную инициативу.
Собственно, это помещение, скорее всего, было кабинетом младшего помощника архивариуса. Судя по картотечным шкафам, выставленным вдоль одной из стен, в которых я уже успел порыться, занимавшимся учётом и описью книг в местной библиотеке. Сейчас же под свои нужды эту коморку вытребовала Машка, превратив её во временную перевязочную для нашей учебной группы.
Вот я и сидел здесь с чашкой чая, дожидаясь, пока наша чаровница освободится и сможет вплотную заняться моей раной. В то время как Сердцезарова вместе с другими своими коллегами-студентами помогала в госпитале врачам и фельдшерам, занимавшимся тяжело ранеными. В основном жандармами и теми же «Крысоловами», которых доставляли сюда со всего района.
– Исполняй-исполняй, – промурлыкала Сердцезарова и, покачивая бёдрами, направилась к рабочему столу настоящего хозяина кабинета, на котором под настольной лампой-светляком лежала трофейная человеческая конечность. – Это ты правильно делаешь! А с Анжелой… Её будут эвакуировать вместе с остальными ранеными. Переломы довольно серьёзные, так что помочь здесь мы ей не сможем, придётся ей пару неделек в больничке поваляться. Там если с рукой и правой ногой всё понятно, то в левой кость раздробилась сразу под коленным суставом. Нужна полноценная операция, чтобы всё собрать, срастить и заживить, а не то она останется калекой на всю оставшуюся жизнь.
– Я надеюсь, хуже не сделал? – нахмурился я, глядя, как девушка накладывает какие-то чары на отсечённую руку. – Ну… когда лубок накладывал?
– Нет. Антон, не волнуйся, ты правильно поступил, – улыбнулась Машка, на секунду повернувшись ко мне. – И обезболивающее дал, и хоть какую-то защиту соорудил.
– А с Бориславом что? – поинтересовался я.
– Его ещё до вашего возвращения с одним из конвоев увезли, – сообщила мне чаровница. – Не то чтобы он прямо совсем плох. Но мы с ребятами посоветовались и решили не рисковать, всё-таки покусал его этот псих знатно, чуть сонную артерию не порвал, а из трапециевидной мышцы и вовсе кусок мяса вырвал. Я, конечно, ещё там, прямо на месте, сделала что смогла, но полноценно вылечить что-то подобное… Я же всё-таки первокурсница!
– Знаешь, Маш, – я усмехнулся, любуясь стройной фигуркой девушки. – Зачастую я об этом просто забываю! Вон как ты ловко мне руку исправила.
– Ой… не сравнивай даже! – отмахнулась она, не оборачиваясь. – Совершенно разные типы ранений! У тебя простая «колотая» была, пусть даже с осложнениями. Как их лечить наравне со ссадинами, порезами, простыми переломами и прочими ожогами с растяжениями мы ещё в прошлом году в школе проходили. А вот тот же полноценный разрыв мышцы я уже сама на коленке не исцелю!
– А кстати, что ты сейчас делаешь? – поинтересовался я, видя, как она накладывает какое-то очередное заклинание на мёртвую конечность.
– Подготавливаю руку к транспортировке, – тут же ответила она. – Консервирую. Затормаживаю процесс разложения клеток и временно купирую истончение энергоканалов. Понимаешь, в мёртвой плоти живица… ну вот представь себе трубочку, по которой толчками течёт вода. Так будет выглядеть «живой» энергоканал. А в той же отрубленной конечности она словно застывает, как холодец или желе. Вот только клетки, не подпитываемые кровью, всё ещё «хотят» жить, а потому пытаются заимствовать энергию для этого из второго привычного источника – живицы, чем ускоряют как её исчезновение, так и процесс своего последующего разложения. В общем, если ничего не сделать, через восемь часов каналы исчезнут, равномерно напитав мёртвую плоть, которая также начнёт быстро портиться.
– Мне почему-то казалось, что тела одарённых менее подвержены подобным процессам, – удивился я, вспоминая школьные уроки анатомии.
– Это именно тела! – ответила Маша. – Ядро после смерти человека живёт и работает ещё девять дней! А здесь ядра нет. Нечему питать мёртвую плоть, вместо кровеносной системы. Ты ведь слышал, что при потере конечности одарённому довольно легко приживить её обратно?
– Ага!
– А это потому, что ещё восемь часов она фактически ещё живая! – произнесла девушка и, вытащив откуда-то отрез белой ткани, начала аккуратно завёртывать в неё руку ряженого. – По той же причине, что клетки ещё питаются живицей, а затем начинают быстро угасать и разлагаться, невозможно донорство от одного одарённого к другому. Конфликт разных энергий, которые между собою не смешиваются, а зачастую и вовсе ядовиты для организма! Зато части тел простецов наоборот легко приживаются и начинают, словно губка, тянуть энергию из ядра наравне с кровью…
