В общем-то, о том, что с ним в итоге случилось, я также узнал от опекунши, ей же об этом рассказали «чужие» Бажовы, которые, собственно, и вынесли как бессознательного меня, так и тело Мистериона, из канализации. Созданная мною «Вспышка зелёной вишни», или как сокращённо по-ниппонски назывались эти странные, зачастую работающие без печатей, на эмоциях и чистом контроле чары «Мисахика», качественно разворотила правое бедро мужчины.
От неожиданности и боли он сбросил меня, а так как были выбиты плечевые суставы и руки просто-напросто не работали, я вновь приложился многострадальной головой о камни пола тоннеля и сразу же отрубился. В общем-то, этот человек, фактически лидер группы недовольных и совершивших предательство, закончившееся в итоге резнёй Бажовых, случившейся чуть более тридцати лет назад, и так уже был обречён. Впрочем, даже раненный отступник, будучи очень даже неслабым чародеем, смог убить троих нападающих и ранить ещё нескольких.
Касательно же предателей и того, что произошло три десятка лет назад, ситуация хоть и прояснилась, но всё равно оставалась довольно мутной, в первую очередь потому, что многого «чужие» Бажовы Ольге Васильевне просто не рассказали. Всё-же она была не одной из нашего клана, а Ланской, хотя и заботилась обо мне. Потому особо откровенничать о бажовском грязном белье гости не желали и поделились общими фактами.
Собственно, сведения были получены от ещё одного отступника-квартерона, нынче носившего фамилию Качарин, которого я знал как отца владельца трактира, в котором часто столовался в свою бытность в Нахаловке. Мужик постоянно подсаживался ко мне и капал на мозги, портя аппетит, а я даже не догадывался о его настоящей личности. Мало ли людей с тёмно-зелёными, почти болотного цвета глазами, да и о Бажовых и об их судьбе я тогда ничего не знал. Так что терпел, не желая ссориться с хозяевами, и слушал его нотации о том, как надо жить, а также байки про чародеев и кудесников, воспринимая эти пространные монологи как неизбежное зло, порождённое старческой придурью и желанием поучить молодых уму-разуму.
Его и обнаружили-то, по сути, практически случайно. Будучи клановым кудесником, мужчина хоть и содержал несколько питейных заведений, любимого дела, оказывается, не бросал. Вот по созданным им поделкам на него и вышли «чужие» Бажовы, очень заинтересовавшиеся, кто это торгует новенькими, недавно созданными артефактами, имеющими характерные клановые особенности. Ну не полукровка же первокурсник, обращённая посадская девушка, недавно получившая ядро, или примкнувшая к ним позже бывшая рабыня, – новость об обнаружении которых вкупе с возрождением клана Бажовых дошла до Новгорода, вследствие чего в Москву и нагрянули гости, официально приехавшие по торговым делам.
Вначале они за ним просто следили, ну а затем, когда всё закрутилось, а я активно готовился рвать когти за «Игнисом», аккуратно взяли старого Качарина и выяснили много всего интересного. После чего казнили таким же способом, как и его подельника там, в канализации.
И да, люди, которых я встретил в канализации, были действительно представителями ветви моего клана, отправившейся в своё время в свободный полёт и осевшей в Холмгарёре. Примерно как и Бажовы-Всеволодовичи, чьё подземное убежище я нашёл, первыми ринувшиеся в позапрошлом веке «покорять» Москву, правда, в результате сгинувшие под ней в катакомбах.
Да и вообще, Бажовы, они, конечно, Бажовы, да только на самом деле Бажовы-Александровичи, в Новгороде известные именно как клан Александровых, никак не ассоциируемый холмгарёрцами с «Зеленоглазыми бестиями», как прозвали в Москве именно моих предков. Как Уткины, разошедшиеся в своё время с Селезнёвыми, – просто очень, очень дальние родственники. Реальное же положение дел держится от чужаков в секрете.
Как оказалось, у меня клан вообще уникальный, и пусть некому о нём нормально рассказать, зато после ухода Новгородцев, предки оставили кое-какую литературу, так что, валяясь в госпитале, я успел досконально с ней ознакомиться. Выводы же по прочтении показались мне ну очень неоднозначными.
С одной стороны, клан у меня, оказывается, как бы есть, и народу в нём множество, я бы даже сказал, что их куда больше, нежели об этом ныне известно! А с другой стороны, это ничего не поменяло, и, по сути, в «моём» клане так и оставалась одна Алёнка, а после последнего инцидента и некоторой прочистки мозгов в побочную ветвь влилась-таки Елизавета с детьми. Кстати, малолетний Юрик в полном согласии с тем, что рассказала мне Хельга в школьной столовой, резко стал ярым патриотом клана и вообще фанатом Бажовых, откровенно кривясь, когда ему кто-то напоминал о золотниковских корнях и его характерной внешности. Ну и, да, не стоит забывать о двух вассалах, которые вроде как не в клане, а пока около него и «вассалят» мне потихоньку в первую очередь тем, что особо не путаются под ногами, хорошо учатся и серьёзно относятся к тренировкам.
А всё потому, что когда-то данным давно, ещё задолго до образования Новой Москвы Тимирязевым, в отличие от представителей многих других зарождающихся чародейских общин, мои предки вели кочевой образ жизни. Пока где-то возле Уральских гор не слились с ещё одним племенем с большим количеством одарённых и не стали, наконец, именно Бажовыми. Тогда же было образовано их первое постоянное поселение, скрытое где-то в глубине сети пещер горы Ослянка. Впрочем, некоторые кочевые традиции так и остались, в частности, разделение племени, когда людей в нём становилось чересчур много, чтобы без проблем прокормить все голодные рты, ведь помимо ограниченности ресурсов остро вставала проблема с духами, монстрами и чудовищами, привлекаемыми большим скоплением чародеев.
Так и появилась традиция отпускать часть людей из побочных ветвей со своим выбранным лидером на поиски лучшей жизни. Они брали к своей фамилии прибавку-отчество по имени нового главы и, по сути, переставали быть настоящей ветвью Бажовых, становясь «ипокатастимой», малым независимым кланом в составе большого, поддерживая плотный контакт с остающимися родичами и через одного из своих Старейшин, делегированного в Изначальное Селение, участвуя в общей жизни.
Кстати, именно такое вот «Зелёное Пламя», как у меня, и цвет глаз – ничто иное как прямой признак близости к главной ветви правителей Изначального Селения. У других древних ипокатастим его цвет мог отличаться, разделялась же сама суть «эго» и способные видеть в темноте светящиеся глаза. Шли они чаще всего на юг, север и восток, что было как-то связано с зарождающейся религией Древа, на западном же направлении, где солнце садится за горизонт, и откуда пришли их предки, до определённого времени стояло табу!
Как я понял, в какой-то момент случился то ли сильный голод, то ли ещё что-то, но примерно во времена «Великого Жора», уничтожившего Константинополь, было сделано какое-то «Великое пророчество», следуя которому тогдашний Глава Клана поднял главную зеленоглазую ветвь и, оставив Изначальное Селение Совету Старейшин и немногим, не пожелавшим уходить, направил свои стопы именно на запад, в сторону, которую указал пророк.
Прошло несколько веков, сгинул старый Совет Старейшин, потерялись или исчезли ушедшие ранее ипокатастимы, а зеленоглазые всё бродили по свету, выполняя то самое пророчество. От руин Эпохи Сказок к заброшенным подземельям Эпохи Легенд, выискивая нечто ведомое одному только Главе, знание о чём он передавал исключительно своему наследнику. Тогда ли был найден тот самый «Игнис» или его забрали из Изначального Селения – неизвестно. В книге «Codex: Qui sumus est», которую Новгородцы оставили Ольге Васильевне, а та передала мне, была лишь сказка про «Хозяйку подгорных чертогов». Зато говорилось, что все нынешние зеленоглазые Бажовы, где бы они сейчас ни жили, – это потомки «новых ипокатастим» выделившихся из странствующего клана. Неизвестно так же, почему в один прекрасный день безрезультатные поиски неизвестно чего, ставшие смыслом жизни членов Главной Ветви, вдруг прекратились, а ветвь осела где-то возле уже образованного полиса Москва, построив новый посад.
