Правда, пожалуй, в первый раз нечто подобное происходило в столь необычной ситуации. Ведь вроде бы казалось, мы вновь вели простой, ни к чему не обязывающий разговор о каких-нибудь монстрах… А ведь на самом деле цель обсуждения вроде как ползала не так уж и далеко от нашего местонахождения и уже уничтожила недавно одну из машин, причём не каких-нибудь левых казанян, а наших дальних родственников.
И, если разобраться, ситуация для нас складывалась далеко не самым удачным образом. Время начала испытания неумолимо приближалось, а мы, по словам механика, с починкой вездеезда застряли здесь как минимум на три дня. И это при условии, что при столкновении с монстром-бакиром повреждение получил только механизм демонтированного колеса.
А ведь нам ещё затем ехать по тому же самому маршруту, на котором произошло нападение, которое вполне может и повториться. И уж в чём нет сейчас совсем никакой уверенности, так это в том, получится ли успешно объехать территорию, которую занимает чудовище, и возможно ли это вообще! Как поверхностный вывод – необходимо отправляться на разведку, самим посмотреть, что там да как. Опять же, по словам моей наставницы, зачастую любое общение даже с самым опасным монстром проще и безопаснее всего свести к превентивному и смертоносному удару в его же логове, но на твоих условиях, нежели пытаться убежать от него, обойти, обхитрить и тем более надеяться на «московский авось».
Что, собственно, и подтвердила мне с удобством устроившаяся на мягкой лавочке тётка Марфа, плавно перешедшая от выговора к своему описанию видения текущей ситуации для всех присутствующих в комнате Бажовых. А точнее, для молчавшего весь путь до храма Освальда и довольно молодой чаровницы Эйдис, личной ученицы нашего главного кланового эскулапа.
– …и вот тут появились мы! – закончила наставница тем, что местные жители, не шибко разбирающиеся в чародеях вообще и в тамгах в частности, приняли нас за ещё одну группу Бажановых.
Собственно, у них, как и у всех ипокатастим, символом было всё то же зелёное крылышко-огонёк. Только расположенное и изображённое немного по-другому. Что, как ни странно, было во многом идеальной маскировкой для нашего клана от себе подобных. То бишь от пристального внимания других чародеев.
Забавное дело, там, где необразованные простецы вообще не видели разницы, многомудрые учёные чародеи из других кланов веками обманывали сами себя видимыми и надуманными различиями в нашем, в общем-то, общем символе. В то время как схожесть всех бажовских «крылышек», а также то, что для наших глаз они, покрытые специальным лаком на общей живице, ярко светились, позволяло «зеленоглазым бестиям» ещё издалека распознавать дальних родственников и при необходимости избегать встречи. Что было полезно особенно в последнее время, когда интересы разных полисов начали ну очень часто пересекаться между собой.
– Пришлось объяснить, что мы дальние родственники и поддерживаем союзнические отношения, – продолжила женщина, подводя итог как своему разговору со жрецом, так и своим мыслям о том, как нам следует поступать дальше. – Иначе бы… не думаю, что нас попытались бы выгнать из авыла. Но вот к раненому точно не подпустили бы. А с ним нужно как минимум попытаться поговорить.
Естественно, что, несмотря на то, что сейчас мы находились в доме при храме Древа, но болтологией и откровениями, не поставив защищающих от чужих ушей чар, заниматься было бы глупо. Поэтому я и задал давно мучавший меня вопрос:
– А мы на с казанцами… в самом деле союзники?
– Сейчас скорее нет, чем да, – после непродолжительного молчания ответил вместо Марфы Освальд. – Как ни прискорбно об этом говорить, отношения между крупными ипокатастимами в последнее время становились всё хуже и хуже. Да к тому же приз, за которым всем мы отправились нынче в «Тайный посад», слишком уж личный и желанный для многих в нашем общем клане. Это же, по сути, возвышение родной ипокатастимы! Поэтому нужно всегда быть настороже и следует ожидать любой пакости… И я не говорю сейчас конкретно о казанцах. Поверь, многие в том же Хёльмгарёре пойдут на любую подлость, лишь бы хоть немного приблизить победу Хердвига, пусть даже сам он в помощи не нуждается, а то и вовсе уничтожит любого, кто своей «помощью» посмеет поставить под сомнение его победу.
– Согласна, – тихонько кивнула Эйдис, которая, кстати, своим поведением очень напоминала мне чуть более разговорчивую версию покойной Лены Сухановой. – С большей вероятностью даже для своих бывших друзей и родственников в оставленном Хёльм… Новгороде, мы все, пришедшие к вам, сейчас если и не враги, то точно противники. И есть немало людей, которые с удовольствием устранили бы нас как досадную помеху, даже не задумавшись о том, что мы разделяем одну кровь.
Забавно, но нынче многие выходцы из Хёльмгарёра в моём клане старались приучить себя называть родной город исключительно на московский манер Новгородом. Да и вообще, активно избавлялись от привычного им говора. Вроде «поребрика» вместо «бордюра», «панели» вместо «тротуара». Ну и совсем уж непонятных московскому уху слов типа «хуюс», что обозначало ни много ни мало – самый обычный дом. Или «ганген» вместо «прихожей», куда меня однажды, к моему удивлению, весело послала пятилетняя зеленоглазая малявка, вовсе не имея в виду ничего плохого, а прибежав предупредить, что ко мне пришла «красивая тётя». И очень расстроилась, когда я так и не понял, куда мне надо идти.
– Мда… и зачем тогда, спрашивается, раньше мне помогли, – с неприятным чувством в груди хмыкнул я. – Ведь быстро выяснили, кто я и откуда…
– А помогали тебе, князь, не политики, – чуть улыбнувшись, помотал головой мужчина-чародей. – Помогали обычные Бажовы. Да даже не столько как главе московской ипокатастимы, а как одинокому ребёнку родственной крови, который попал в очень непростую ситуацию. Делали, в общем, то, что должно и правильно, не размышляя о последствиях. Это уже потом всё изменилось, когда в дело вступили «политики», а тем более верховный совет объявил об испытании, а ты из-за своего происхождения стал п заложником их решений.
– Враги, противники или союзники, – наконец медленно произнесла тётка Марфа. – А я считаю, что ва… нам следует со всеми из большого клана вести себя предельно корректно. Особенно это тебя касается, Антон. Твоя ипокатастима сейчас пусть уже и не самая маленькая, но и не такая уж и значимая, убери кто-нибудь с доски твою фигуру. Так что любую нашу ошибку будут раздувать в десятикратном размере, а про содержание бумаг, которые я получила из «Тайного посада» с приказом обучать тебя, ты и так прекрасно знаешь. Как и то, что там про тебя написали. Мы, конечно, уже постарались восстановить справедливость, но учитывая, что в высшем совете сейчас нет нашего старейшины, я совсем не уверена, что рассылка наших опровержений хоть сколько-нибудь помогла.
Именно в этот момент в комнату вернулся жрец, чтобы пригласить нас к раненому Бажанову, который, по его словам, очнулся от забыться и желает немедленно нас видеть, наплевав даже на то, что мы из Москвы. Но если я надеялся, что пострадавший чародей находится здесь же при храме, то реальность напомнила мне, что чудес не бывает, когда мы, покинув здание и пройдя к самому частоколу, зашли следом за послушником в один из неказистых домиков, который я мог назвать разве что избой. А скорее сараем, потому как помещение было явно нежилым.
