Там, в единственном полутёмном, пыльном помещении с почти полностью занавешенным простынями окном на кровати, покрытый одеялом с пятнами засохшей крови, лежал тяжело дышавший мужчина. Который при нашем появлении с кряхтением приподнял голову и на мгновение приоткрыл тут же вспыхнувшие зелёным светом глаза. Мы тоже мигнули, как то и было положено среди Бажовых при случайной встрече, а затем чаровница Эйдис сорвалась с места и бросилась к постели раненого, на ходу складывая руками многочисленные цепочки печатей.
К сожалению, то, что мы видели, было вполне нормальной картиной из разряда: «раненый чудовищем чародей добрался до незнакомого посада…» Местные жители, по их мнению, сделали всё, что смогли: мужчина лежал на хорошей, крепкой кровати, на перине с подушками и под хорошим тёплым одеялом… Вот только на этом помощь аборигенов и закончилась.
Это был чужак, причём нынче потенциально опасный для всего авыла, ибо вполне мог оказаться заразным или вообще медленно сам превращаться в какого-нибудь монстра. Именно поэтому он оказался заперт и, по сути, предоставлен сам себе в отдельно стоящей халупе, которую, случись что, не жалко было и сжечь. Пару раз в день его, скорее всего, навещал жрец или послушник, чтобы поменять бинты и, возможно, сделать какие-нибудь примочки, почистить, если надо, и накормить – но в остальном живица одарённого сама боролась как с ранами, так и с возможной заразой.
Вопреки распространённому мнению, далеко не все жрецы Древа были целителями и тем более знали чары, способные помочь человеку. К тому же у них были куда более важные обязательства перед поселением, нежели сохранение жизни пришлому. А местные жители старались держаться от опасного сарая как можно дальше и разве что неустанно следили за тем, не полезет ли из него кто-нибудь, вылупившийся из покалеченного человека. Ну и, естественно, не получив на то согласия через жреца, не пускали к нему других чужаков, которые могли поставить своими действиями их селение в очень невыгодное положение. А так вроде бы, если что, так сам умер, никто и не виноват.
Поэтому в помещении стоял устойчивый запах крови, гноя и нечистот, но приходилось терпеть, ведь казанский чародей вновь провалился в забытьё, и сейчас над ним колдовала наша чаровница. Когда же он очнулся, его сил хватило только на то, чтобы сказать несколько фраз кивнувшей тётке Марфе, с которой после этого мы сразу же и ушли, оставив на Освальда и Эйдис заботу о раненом.
* * *
К каким-либо активным действиям наша группа приступила только на следующее утро, когда казанянин уже в значительной степени пришел в себя и смог нормально ответить на вопросы моей наставницы. И из его сбивчивого, естественно, неполного и зачастую уклончивого рассказа, в котором пропуски того, что он просто не мог сказать, но давал понять между строк, приходилось додумывать, обобщив и перефразировав, благо имелись среди нас умельцы… Выходило следующее.
Поездка ханши Абызбики в тайный посад проходила вполне успешно, с собой в качестве некого «подарка» она везла рабыню якобы столь же «древней крови», как и та, что текла у меня в жилах. А может быть, и древнее на одно поколение, потому как, известно, папашка мой был не Бажов из главной ветви, а очень даже Карбазов. Но, в общем, факт в том, что само её существование, по мнению совета старейшин Бажановых и самой Абызбики, фактически гарантировало ей победу.
Причём эта неизвестная даже не знала о своей участи, и вообще там всё было странно. С одной стороны, с неё сдували пылинки и относились как к почётной гостье. А с другой – раненый даже не скрывал, что всем в клане после первого же очень короткого разговора с ханшей было приказано относиться к таинственной гостье не иначе, как к очень дорогой, но бесправной собственности. Только ни в коем случае не говорить ей об этом.
Сама же Абызбика максимально дистанцировалась от своей новой рабыни и даже сама переехала в отдалённый комплекс, принадлежавший Бажановым, оставив центральную цитадель, в которой и содержалась вроде как пленница. Точно так же они и отправились в путешествие к «Тайному посаду». Впереди две вездехода с ханшей, охранниками и свитой и в отдалении по следам группы третий вездеезд, в котором, собственно, и везли «подарок» и «козырь» в одном флаконе.
Так что, нарвавшаяся на монстра машина вовсе не отстала, а очень даже целенаправленно двигалась вдали от основной группы. И, как результат, попалась, причём, так как следили в первую очередь за своей пассажиркой, полностью доверяя чародеям из основного кортежа, произошло всё внезапно.
Вездеезд вдруг получил сильнейший удар в бок, да такой, что пару раз перевернулся, а затем по внутренним помещениям сквозь обшивку, словно раскалённый нож сквозь масло, прошло несколько световых лучей, одни из которых и располосовал рассказчика, назвавшегося Тимуром Бажановым. А потом лежащую на боку машину буквально разодрала руками огромная склонившаяся над ней тёмная человекоподобная фигура, и это было последнее, что запомнил раненый чародей.
Очнулся он в одиночестве, незнамо сколько времени спустя. Как добрался до авыла, не помнит, а до нашего прихода так и вовсе приготовился умирать, потому как не верил, что если даже за ним и приедут свои, то успеют спасти. Так что по традиции простился со своей ипокатастимой и жалел только, что сам не в состоянии провести ритуал хрустально древа, как тут нежданно нагрянули мы, москвичи.
Собственно, если я правильно понял старших, именно по той причине, что казанянин решил, что умрёт в одиночестве, и простился с родными, «вернув» себя в большой клан, он и был нынче с нами столь шокирующе откровенен. В противном случае мы разве что узнали бы о том, как на них напали, а так… Вполне возможно, мужик нам врал, прикрывая нечто куда более грязное, чем какая-то там рабыня, учитывая, что подобный статус, как и само владение людьми, в Казани не считались чем-то предосудительным. Но заливал в таком состоянии да под некоторыми «слегка» развязывающими язык малоизвестными веществами он так виртуозно, что бездна отказалась бы принимать такого лжеца…
А может, он оказался очень честным человеком, не пожелавшим перед своей совестью отыграть всё назад, наплевав на свое «прощание» и переход в большой клан. В таком случае наши ценные и, несомненно, лечебные добавки к обычным зельям явно помогли ему… ведь мы вовсе не интересовались какими бы то ни было тёмными тайнами наших казанских родственников. И почти совсем не допытывались.
В любом случае слова этого Тимура требовали серьёзной проверки, потому как верить ему на слово никто не собирался. А потому всё ещё относительно ранним утром команда из шести чародеев-Бажовых покинула авыл Гары и, быстро встав на ещё не успевшую исчезнуть колею, оставленную вездеездами, направилась со всеми предосторожностями прямиком к месту крушения.
Да! В данном случае на дело пошла не стандартная рука, удобная как в маневрировании, так и для баланса группы, а пять чародеев под предводительством тётки Марфы… и очень удивлённый подобным поворотом событий я.
Признаться, я почему-то был абсолютно уверен, что меня от подобного дела просто-напросто отодвинут, посчитав его слишком опасным, ну и вообще предпочтя, чтобы моя ценная персона была надёжно заперта в консервной банке вездеезда. И был слегка шокирован, когда оказался не прав.
