– Не тебе, девочка, судить, кто чего достоин, а кто чего не достоин, – сурово перебил казанянку сыктывкарский Старейшина, за что заслужил злой быстрый взгляд от ханши, которая, впрочем, воздержалась от дальнейших дискуссий.
– Решение-то было наших старейшин, – счёл необходимым ответить мужчина-киевлянин, между тем благодарно кивнув в сторону защитившего его подопечного старика. – Да и сам Тараска говорил, что хочет попробовать. Не ради власти, он всё время говорил, что людей хочет изменить, а для этого ему нужна другая, не чародейская сила…
– Интересно… – громко и на два голоса произнесла то ли Самира, то ли кто-то, нынче управляющий ею, при этом сама девушка, слегка прищурив свои явно закатившиеся, слегка светящиеся глаза, вроде как внимательно рассматривала бессознательное тело мальчика, а затем, явно решив что-то для себя, сказала: – Я не в обиде. Вы можете сейчас уйти, но уезжать я вам из посада категорически запрещаю. Этот мальчик заинтересовал меня. Так что я хочу позже с ним поговорить, а до этого момента требую, чтобы никто не расспрашивал его на эту тему. Идите!
– Как скажете, Матушка-Хозяйка, – вновь глубоко поклонился Самире Мыкола Бажов, после чего вся киевская группа спешно покинула зал собраний, унося своего так и не очнувшегося молодого лидера.
Вновь наступила тишина, которую, похоже, никто то ли не хотел нарушать, то ли просто не знал, что, собственно, делать дальше, потому как так и продолжавшая левитировать возле стола девушка совершенно не обращала на остальных внимания. Вместо этого она поглаживала мерцающее хрустальное яйцо и, беззвучно шевеля губами, словно разговаривала с ним.
И именно в этот момент уже мне всё это надоело. Поэтому я, наплевав на неразумность подобного поступка, подошёл прямиком к Самире, тут же обратившей на меня внимание, и, глядя прямиком в её в данный момент жутковатые, непривычно белые глаза, произнёс:
– Эйдис раньше назвала тебя медиумом, сейчас тебя назвали Мистиком Хозяйки, – произнёс я, не отводя взгляда и не обращая внимания на возмущённое шипение тётки Марфы. – Так ты всё ещё Самира или теперь уже некая Хозяйка горы? Или, может быть, действительно Хозяйка Медной горы, как предложил называть тебя этот Тарас?
По мере того, как я говорил, всё ощутимее нарастал шум возмущённой толпы. Судя по всему, по мнению всех остальных Бажовых, я не просто вёл себя сейчас неправильно и непочтительно, но и вообще достоин был немедленно, вот здесь, на этом самом месте, упасть на землю и скончаться в страшных мучениях. Ну, или как-то так. Впрочем, я не обращал на это внимания, упорно продолжая свой монолог.
– …Потому как у меня сложилось такое впечатление, что мальчик хоть и был не в себе, но явно знал о чём говорит. Так при чём здесь «сказки», которые он якобы «читал», и почему при этом он с таким скепсисом назвал нас Бажовыми? – краем глаза я заметил, как моя наставница, одноглазая Бажова, прикрыла лицо руками. – Не проще ли для всех будет, если вы хоть что-нибудь объясните для людей вроде меня. Тех, кто вообще не очень понимает, что здесь, собственно, происходит? Кто вы? Какое-то чудовище вроде этого вот… «Полоза». Я, кстати, тоже читал о нём «сказки»… А вот про вас только слышал от родственников краем уха.
«Вот и всё. Судя по тому, как мгновенно затихли все остальные, – как-то отстранённо подумал я, – сейчас меня будут убивать… Может быть, действительно стоило молчать и плыть по течению?»
Однако вместо кровавой и немедленной расправы надо мною любимым в зале вдруг зазвучал весёлый и задорный двоящийся смех. Не знаю, уж что так рассмешило Самиру, ну, или существо, завладевшее её телом, но это точно были не ответы, на которые я рассчитывал, и, похоже, вовсе не та реакция на моё выступление, которой ожидали остальные Бажовы. А ещё это было немножко обидно.
– Прости, прости! Я не хотела… – прогремел по залу всё ещё весёлый женский голос, а я понял, что мои последние мысли явно отразились на лице, всё же постоянно держать морду кирпичом я так и не научился. – Просто сейчас ты так напомнил мне своих далёких предков… Как минимум тех, с которыми я ещё могла общаться лично много веков назад. Такой же прямолинейный и не способный долго сдерживать своё любопытство… А ещё у вас всех, по-моему, на роду написано при первом знакомстве спрашивать прямо в лоб, что я за чудовище такое?
Я даже немножко смутился. Нет, я понимал, что был непочтителен и тому подобное. В конце концов, вообще невежливо даже обычного человека просто так взять, да и засыпать вопросами. Да и вообще, я хотел узнать только, что с Самирой случилось, а дальше меня уже «понесло», можно сказать, по наитию. Однако знать, что нечто подобное всплыло на поверхность в такой момент исключительно благодаря дурной наследственности…
– Что ж, – улыбнулась мне существо губами фиолетовоглазой девушки. – Думаю, что мне действительно стоит кое-что тебе объяснить. Кстати, да, за свою подопечную можешь не волноваться, с ней всё в порядке Итак! Ты должен знать, что…
Она замолчала, выдерживая долгую драматическую паузу во вновь наступившей тишине, буквально звенящей от мгновенно проснувшегося и подстёгиваемого ожиданием любопытства множества людей в зале. И когда она наконец-то заговорила, многие даже, кажется, забыли, как дышать, боясь пропустить малейшее слово хозяйки.
– …Это секрет! – с широкой улыбкой заявила она и, протянув руку, потрепала меня по волосам, в то время как по залу собраний прокатился разочарованный вздох. – А теперь, когда ты знаешь всё что нужно, Антон… ничего, если я буду тебя так называть? А то имя на фарси, которое придумала для тебя «эта» девочка переводится как «Беловолосый зелёноглазик». К сожалению, русский язык она хоть и начала как-то учить, но совсем недавно и для неё он оказался тяжеловат…
– «Фаръси»? «Руский»? – выдавил я из себя незнакомые слова, всё ещё находясь в лёгком шоке от столь всеобъемлющего ответа на заданные мною вопросы. – Что…
– Ну… – висевшая в воздухе девушка задумчиво постучала пальчиком по губам, а затем, словно что-то сообразив, объяснила: – Ну… Чтобы тебе было понятно, это почти то же самое, что её родной тегеранский и московский, на котором разговариваешь ты. Есть, конечно, разница, которая куда глубже, нежели… а в общем, неважно. Будем считать, что это тоже секрет!
– Ты… Вы, я смотрю, любите «секреты», – произнёс я, покачав головой и прекрасно понимая, что на вопросы мне всё равно не ответят.
– Я их не люблю, Антон, – очень серьёзно ответила мне существо, а затем широко улыбнулось. – Я их просто обожаю! Особенно хранить. Так! А теперь давай-ка ты иди по-быстрому вон через тот портал, и мы на сегодня закончим… А то девочка всё-таки ещё совершенно не готова столь долгое время выдерживать моё полное присутствие…
– Но, Мать-Хозяйка… – тут же подал голос новгородский Старейшина, как и остальные до того, внимательно прислушивавшийся к нашему разговору. – Этому человеку бросили вызов усомнившись в его праве! К тому же он оскорбил вас…
– Оскорбляешь меня пока что только ты, старик, перебивая и сомневаясь в моих решениях! – тут же холодным, почти ледяным голосом отбрило его существо, контролирующее Самиру. – Что тебе вообще даст факт убийства ребёнка человеком, победившим самого «Полоза», если судить и принимать решения отныне буду лично я?
