Именно разглядывая эти резные, решётчатые доски, сквозь которые в помещение падали фигурные солнечные лучи, я вдруг ощутил сильнейшее чувство дежавю. На мгновение мне показалось… что я уже был в этом месте! И точно так же смотрел на хлипкую защиту, на скорую руку возведённую обороняющимся кланом, и гадал, много ли времени потребуется Селезнёвым и Завичевым, чтобы прорваться внутрь и перерезать нас, как свиней…
Резко развернувшись, я быстрым шагом подошёл к одной из стен и резко ударил по потемневшей от времени штукатурке, на которой довольно чётко выделялся светлый узор ранее висевшей здесь декоративной решётки. Как я и думал, кулак легко разрушил облицовку, тут же осыпавшуюся на пол мелованным крошевом, а я, зацепив пальцами открывшийся полукруглый вырез, резко потянул замаскированную дверцу на себя, открывая один из многих тайных ходов, которыми был буквально пронизан весь чародейский терем.
Да, я здесь действительно был раньше. Точнее, не совсем я, потому как то было всего лишь одним из воспоминаний, навеянных мне в своё время Книгой Марией. А если точнее, я каким-то образом очутился в давно разрушенном и сожжённом посаде Каремышевской ипокатастимы, которая примерно триста пятьдесят лет назад довольно неудачно попыталась осесть в среднем течении Волги. Оригинальные же воспоминания принадлежали моему почти тёске, Антонию Еремеевичу Бажову, и, вообще-то, были про очередную неземную «любовь под стрелами», однако, пока учебник у меня не отобрали на благо Алёны, я регулярно использовал его содержимое не по прямому назначению.
Поэтому, собственно, и знал о «Каремышевской Бойне», можно сказать, из первых рук, несколько раз специально пересматривая воспоминания того самого единственного сохранившего жизнь защитника посада, а то и вообще единственного Бажова, пережившего ту ночь. Но вот то, что я здесь и сейчас, собственно, делаю, оставалось для меня загадкой. Как и то, каким именно образом это место связано с моими испытаниями.
В этот момент за спиной послышался тихий шорох, и я резко обернулся, чтобы увидеть, как мешок, который раньше валялся рядом, сам собой развязался и открылся, после чего из него начали вылетать яркие зелёные искры. Какое-то время они, словно бабочки, порхали по всей комнате, а затем постепенно опустились на пол. Первая же коснувшаяся деревянных досок тут же породила яркую вспышку, от неожиданности сильно ударившую по глазам. Когда же я наконец перемогался, на том месте, где зелёный огонёк коснулся пола, увидел неподвижно стоявшую тётку Марфу.
Именно тогда искры заполыхали одна за другой, каждая в результате превращаясь в одного из чародеев моей ипокатастимы, чьи образы, судя по всему, были выбраны в совершенно произвольном порядке. Так, например, настоящих боевиков, за исключением нескольких защитниц, мне так и не завезли, зато появилось много искателей, а среди них и Лена с Алёной… И уж назвать последнюю чародейкой было невозможно даже с большими оговорками.
Всего насчитал двадцать девять человек, каждый из которых сейчас выглядел как застывшая восковая фигура. Зато все были в полном боевом обмундировании московского образца, причём явно не Каремышевского периода. Да ещё и со специальной клановой амуницией в виде плащей, мечей и самострелов, которые выглядели совершенно одинаково и имелись даже у тех, кто отродясь таким оружием не пользовался.
Именно в этот момент здание, в котором мы находились, вдруг содрогнулось от чудовищного удара, а меня словно лошадь прямо в грудину лягнула, тут же отбросив прямо на пол, и я почувствовал, как вновь приложился своей многострадальной головой. Мир закружился, и я провалился в темноту.
Очнулся я уже ночью, зато без головной боли, но под доносящиеся с улицы крики, грохот и лязг оружия. Темнота никогда не была для Бажовых проблемой, поэтому не было ничего удивительного в том, что занявшие оборону в трапезной зеленоглазые не разжигали никакого огня.
Стоило мне пошевелиться, как на колени рядом со мной опустилась Алёнка и заботливо наложила на мой лоб мокрую тряпку. Она хотела было отойти, судя по доносящимся сбоку стонам, позаботиться о других раненых, однако я успел схватить её за руку.
– Что происходит? – прохрипел я, чувствуя, как першит пересохшее горло.
– Главный пустотный барьер пал, и враги проникли за стены, – ответила девушка, быстро вытирая рукавом бегущие по лицу слёзы. – Ты со старейшинами и сильнейшими воинами встретил их на главной площади посада, но… Они все погибли, а тебя с трудом смогли вынести контуженным одним из взрывов…
Алёна всхлипнула, снова протёрла глаза и продолжила:
– Тем не менее вы выиграли нам достаточно времени, чтобы раненые, дети и простецы, успели укрыться здесь, в Главном Тереме. Мы подняли обереги, но… – она замолчала, и в этот момент неподалёку опять кто-то застонал, Алёна дёрнулась было в ту сторону, но затем всё же остановилась и выжидательно посмотрела на меня.
– Всё, вспомнил, – кивнул я, снимая тряпку со лба и вытирая ею прокопчённое сажей и вспотевшее лицо. – Иди, помоги только встать…
– Тебе не следует…
– Всё со мной будет нормально, – отмахнулся я. – Сейчас каждый боец на счету, да и на мне сейчас, когда отец и старейшины мертвы, ответственность лежит перед всеми вами!
Да, я наконец действительно вспомнил, что, собственно, случилось и как произошло. А то в первые мгновения, после того как очнулся, в голове была совсем какая-то звенящая пустота. Ну и дурацкие остатки недавнего бреда о том, что я вроде как в Тайном Посаде и ещё что-то.
Видимо, неплохо меня приложило… Кажется, это была «взрыв-трава», откровенно паскудное боевое растение, которое Завичевы навострились выращивать чуть ли не за секунды. Да еще их поганые иллюзии, навеваемые эго, от которых всё время кажется, что ты сражаешься по колено в осоке. А учитывая, что она полуматериальна, да ещё и вокруг ног так и норовит обвиться… В общем, мне повезло, что это не я в итоге наступил на тот поганый куст! Только и помню бежавшего впереди Яшку Васильевича, а в следующий момент то, что от него осталось, разлетелось в разные стороны, а меня проглотила темнота.
Покряхтев, всё ещё опираясь на поддерживающий крышу столб, я повертел головой, пытаясь понять, встали ли на место мои повреждённые мозги, и понял, что тело работает вполне нормально. А заодно задался простым, но глубокомысленным вопросом, который ранее как-то не приходил мне в голову: «Какого Уробороса, если можем выжигать Тьму Звёздных, мы не делаем того же самого с травой Завичевых?»
– А кстати, кто такие Звёздные? – пробормотал я.
– Звёздные? – ответила услышавшая меня тётка Марфа, которая с несколькими заряженными самострелами шла прямиком к прикрытому деревянными решётками окну. – Это клан такой. В Московском Полисе живут… А что?
– Да… просто я тут подумал, что, если мы можем выжигать их тьму, почему не делаем того же с «осокой» Завичевых, – честно ответил я. – Хотя не знаю, откуда я вообще про Звёздных слышал… в голове всё вертится какая-то Алина, но где её встречал, хоть убей не помню!
– Даже не знаю, что тебе на это сказать, – немного растерянно ответила мне женщина.
