После этой легендарной встречи Бажовы обрели цель и через какое-то время вернулись в предместья новообразованного Полиса. Вот только не с целью построить родовой посад или присоединиться к Святогору. Именно тогда и случились первые контакты с будущими кланами Новой Москвы. С кем-то зародилась дружба, другие решили, что нечего делать чужакам на условно их территории и попытались показать зубы, которые и обломали о жутких и яростных Зеленоглазых Бестий. А затем клан ушёл, чтобы обосноваться на следующие несколько десятилетий у других развалин Эпохи Легенд, где встретился с новыми союзниками и обрёл ещё больше врагов. И так далее…
– …так что, – пожала плечиками Мария, – единственное, чему я могу тебя полноценно научить, так это правильному обращению с женщинами. По сути, описанная тобой проблема вполне решаема в моей компетенции. Из простых вариантов в прямом доступе есть эта Ольга Васильевна и Княжна Катерина. Обе из рода правителя. Ты вполне можешь стать для них не просто одним-единственным и незаменимым, но и сделать так, чтобы они обожествляли тебя наравне с самим Древом и боялись твоего гнева, словно ты Уроборос!! Если, конечно, будешь хорошо учиться.
– Не думаю, что Ольга Васильевна…
– Это в тебе, мальчик, говорит мужское естество, – усмехнулась моя собеседница. – Стремление к авторитетам и упорядоченности, в то время как любая даже самая умная женщина – это хаос, из которого умелый скульптор может изваять всё, что только пожелает. Знаешь, я бы сравнила мужчину с клинком, таким же простым и смертоносным, а женщину со сложным многострунным музыкальным инструментом, который по незнанию легко повредить. Однако человеку, умеющему им пользоваться, не составит абсолютно никакого труда вызвать любую, даже самую неожиданную мелодию. Ум, логика, плавила, всё отходит на второй план, когда за дело берутся сильные эмоции.
– Хм… Ладно, – я даже слегка смутился. – Оставим это как план «Б». Или даже «Ж»!
– Почему «Ж»? – вздёрнула бровку Мария.
– Потому, что «женщина», – вздохнул я, не чувствуя в себе сил развивать тему. – А я, вообще-то, девственник.
– У тебя есть эта простушка Алёна, – фыркнула книга, заставив меня опять резко покраснеть. – Если всё так, как ты рассказал, уже сегодня ночью ты вполне можешь избавиться от этого глупого комплекса. К тому же ты чародей! А ещё тебе даже не придётся, как парням в моё время, накручивать косу понравившейся посадской девки на кулак и тащить её на сеновал…
– Я понял… – поспешил я остановить её. – И всё же. Что ты можешь посоветовать? Мне нужно хоть как-то овладеть клановым боем, а помочь, кроме тебя, некому.
– В глобальном смысле практически ничего, – грустно усмехнулась Мария. – Разве только то, что ты сам придумаешь.
– Не понял…
– Антошка. Ты просто пока не понимаешь, что я такое, – в глазах собеседницы промелькнула грусть. – Я книга с воспоминанием давным-давно умершей женщины. Меня сделали, чтобы я обучала читающего тому, что во мне заложено. Ни больше ни меньше! Я не умею запоминать, не могу думать, не в состоянии посоветовать что-либо, кроме как на заданную при создании тему.
– А… – я в шоке посмотрел на собеседницу. – А с кем же я тогда всё это время распинался?..
– С самим собой, разумеется! Просто твоё второе «я» было слегка перенастроено книгой под мои воспоминания.
– Охренеть… – я с тихим стоном повалился на кровать, разбросав в стороны руки, и прикрыл глаза. – И здесь затык. Что же мне так не везёт…
– Я же предложила тебе всю возможную помощь и реальный вариант…
– И сколько придётся этому учиться?
– Недолго, – улыбнулась Мария. – Месяца три. Если начнём сейчас, и ты будешь стараться, то уже завтра без стеснения и всяких глупостей завалишь свою Алёнку, а через месяцок любая шва… девушка в этой твоей Академии, будет рада разделить с тобой её первый раз и хранить тайну всю оставшуюся жизнь!
– А… чёрт с тобой! Давай! – махнул я рукой, не поднимаясь.
– Тогда сядь и посмотри мне в глаза… – шелка снова слетели с неё, обнажая идеальное тело, в то время как наставница приближалась ко мне с грацией кошки. – Сейчас я покажу тебе методический материал, и мы начнём…
Нежная тёплая ладошка коснулась моей щеки и, скользнув до подбородка, слегка приподняла голову так, чтобы наши зелёные глаза встретились.
– Что за «методический материал…» – выдавил я, чувствуя, как непроизвольно тону в этих колдовских омутах.
– Глупыш… Я же девочка, я не могу дать тебе то, что рассказывают сыновьям отцы, – раздался знакомый голос из охватившего меня водоворота. – Поэтому на моих страницах сохранены воспоминания и твоих предков мужского пола. Смотри внимательно и запоминай…
* * *
– Э-эх! – колун с широкого замаха опустился на брёвнышко, расколов его на два аккуратных поленца.
Теперь ещё два раза – и можно отправить четвертинки в корзину. Помня себя Антоном Бажовым, я уже два дня наблюдал глазами сына посадского боярина Сазима Бажова за неспешной жизнью простого кланового отрока, влюблённого в девицу Любаву, красу нашей околицы, к которой сильный, но считающий себя глуповатым, Сазим побаивался подойти.
Тем более что его конкурент Игнат, сын боярина из основной ветви клана, уже давно положил глаз на девицу и, будучи воем, соперников не терпел. Ну а я, то бишь Сазим, всего лишь отрок. К тому же «себелюбец», как здесь называют развивающихся в эго чародеев, да и вообще, затюканный отцом, неуверенный в себе парень. Ну а Игнат, тот чароплёт, пусть в моём времени такого понятия не было, или я про них, как и про очарниц, не знал. Суть в том, что живица для него была словно ещё одна пара рук. Даже печати и словесная функция не нужны. Естественно, что конкурировать с таким соперником рядовому чародею за внимание девушки было бесполезно. Но лично мне как Антону Бажову на все переживания главного персонажа воспоминаний было откровенно наплевать!
Я за эти три дня стал свидетелем того, как тренируются отроки моего клана! Видел, как учат детей! Мало что запомнил, но тут как в синематографе: куда камера вертится, то и наблюдаешь, и пусть та же Мария меня не поймёт, но это было куда ценнее душевных страданий давно помершего парня.
– Э-э-э-эх! – новое полено разлетелось надвое.
– Сынок, – подошла к Сазиму его мать, кровь старшей ветви, отданная отцу за какой-то подвиг во славу клана. – Ты бы на ярмарку, что ль, сходил. А то, как закончишь, к самому шапочному разбору появишься.
– Матушка, ну я же… – пробасил рот чужим голосом.
– Нет, Сазимушка, – твёрдо заявила женщина, отбирая у меня топор. – Помойся, оденься в красное и иди погуляй. Вот, я и денежку тебе собрала. Негоже сыну боярина из-за семейных дрязг себя во дворе хоронить!
– Но, матушка, я думаю…
– Иди, иди! – подтолкнула меня женщина в спину. – Мать слушайся, если сам только и умеешь, что о чём-то думать!
