Однако всё это вторично перед моей нынешней целью. Принцессой Кимико-сама, которую поклялись защищать мои братья, но не смогли сдержать слова. А потому я, Огама Сунино, во главе малого отряда спасу её от Они-даймё, несмотря ни на что. Да будет священная Сакура подтверждением моих слов…
Глава 12
Уже поздней ночью, когда я наконец-то закрыл книгу и, чувствуя себя невероятно уставшим, улёгся спать, казалось, мир сновидений поглотит сразу же, как только голова коснётся подушки. Вот только этого не произошло и, несмотря ни на что, я ещё примерно с час ворочался с боку на бок, всё прокручивая и прокручивая, пытаясь разложить по полочкам доставшиеся мне воспоминания.
Что я могу сказать… всё было очень и очень плохо! В том смысле, что я чуть ли не впервые в жизни почувствовал себя откровенно тупым индивидом. Демонстрация нескольких дней из жизни предков, пока что только троих, на каждую из которых ушло, по словам книги, от тридцати до сорока минут реального времени, отложилась в бестолковке одной большой и неструктурированной кучей образов и ощущений. Так что выудить из этой свалки получалось либо то, что особо запомнилось… либо первую пару суток бытности Сазимом Бажовым до его поединка с Игнатом и плотного сеновального общения с Любавой.
Мне, судя по всему, просто не хватало сосредоточенности и остроты ума, чтобы удержать в голове чуждые мне знания не на уровне рассказанной кем-то истории, а как наблюдения непосредственного участника событий. То есть, по-другому говоря, присвоить увиденное, впоследствии адаптировав под себя. И помочь с этим мне, судя по всему, могла только Ольга Васильевна… но вот стоило ли её просить, в очередной раз связывая себя обязательством? Тем более не факт, что она не спросит, а зачем мне, собственно, это надо, и не конфискует Марию как особо опасный артефакт, влияющий на разум.
Впрочем, я всё равно был счастлив! Теперь у меня в руках имелся такой потрясающий источник информации, о котором ещё вчера можно было только мечтать. Да и то, что всё-таки нормально отложилось у меня в памяти, было более чем полезно! Во-первых, тренировка самого Сазима, выдержать которую я сейчас вряд ли смог бы, он занимался регулярно – утром и вечером. Но, учитывая, что я ещё в тот момент не перенасытился впечатлениями, запомнилась она мне очень и очень хорошо!
Во-вторых, то, как этот «себелюбец» ежедневно гонял доверенных ему мастером-наставником мальчишек и девчонок лет одиннадцати-двенадцати на общеклановую физическую и рабочую раскачку «эго». Вот это был как раз мой уровень! Я от них даже немного отставал в развитии, в то время как сам Сазим в моём возрасте уже вполне мог бы дать прикурить большинству настоящих чародеев. Если, конечно, после откровений с Любавой пересилил бы комплексы перед лучшими, чем он, заклинателями.
В схватке между ним и Мистерионом я – из клановой солидарности – даже поставил бы именно на него, однако тут предсказать что-либо было трудно, потому как мой наставник никогда не раскрывал своих возможностей. Хотя, исходя из того, что Сазим знал о «чароплётах», я вполне обоснованно стал подозревать нашего масочника в принадлежности именно к этой касте уникумов. Как минимум поведением они с Игнатом были очень похожи.
Вишенкой же на торте сегодняшней горы подарков было так называемое «Мидоли но сакурла на хэккари»… ну, или как-то так, потому что слышал я его единожды, а принц Огама в бою использовал сокращение-активатор «Мисахика», и всё работало, а если я правильно понял русский принца, то по-нашему это звучало как «Вспышка зелёной вишни». Придумала это довольно простенькое, как мне показалось, заклинание его мать, «Золотая Волчица Катико», чародейка из нашего рода, вообще непонятно каким образом ставшая старшей женой в гареме главы далёкого клана островных ниппонских чародеев. Выглядело же оно как хаотично вращающееся облако искр, создающееся тремя незнакомыми мне ранее ручными печатями и при ударе рукой выстреливающее по вектору движения мощным проникающим конусом.
Причём распальцовка была явно не наша, с неудобными загибаниями пальцев и кривыми замками. Зато принц Огама верил, что в скором времени сможет использовать для создания этих чар только одну руку и тренировался даже на привалах, поражая меня своей целеустремлённостью. Я вообще проникся симпатией к этому героическому парню, который, наплевав на всё вылитое на клан Сунино властителями города презрение, пошёл против одержимого духами или, как у них там считается, «демонами» соседнего Князя, только чтобы возвратить Княжичу своего полиса похищенную невесту. Естественно, мне всё это не стали бы показывать, если бы всё произошло так, как должно было быть, и влюблённые с друзьями не бежали бы в результате через море в лоно нашего зеленоглазого клана, инсценировав смерть группы во время нападения разбойников по дороге в полис Миишихра.
В общем, я для себя решил, что если тоже проявлю характер… то и чужие чары, увиденные в воспоминаниях, мне покорятся! Именно с этой мыслью, полностью проигнорировав наставления Марии по поводу Алёнки, я и заснул, чтобы увидеть странный сюрреалистический сон.
В нём я почему-то опять был молодым лордом Винзербри, третьим человеком, чью жизнь мне дозволила подсмотреть книга. Я уже знал его историю: не урождённый Бажов, похищенный в младенчестве вместе с мамкой где-то на Волге проплывающими мимо дрейками на дракарах, он, бывший всё детство и юность сервом, а по-нашему рабом, смог не просто вырваться из этого ада но стать чародеем и значимым человеком. Укрепиться, пройдя по трупам врагов, а затем, став заметной величиной, добровольно вступить в наш клан на правах мужа младшей Княжны.
Но это фигня, потому как во сне я был им, но видение это не касалось воспоминаний о его жизни. Я скакал на абсолютно белом жеребце, обряженный в тяжёлые доспехи местных чародеев Альбиона, по вершине то ли каменной гряды, то ли каньона, потому как всё, кроме дороги под копытами лошади, утопало в облаках. Но и не это главное! За мной на скакуне сидела женщина, крепко обнимавшая меня за талию…
Не взятая им в бою Принцесса Лонданская и не фаворитка, которая была тайной женой, леди «Х», до великого мора, после которого рыцарь покинул острова. И не клановая Княжна Велета, которую я знал по воспоминаниям. Со мной была выросшая, как и моё тело в виде двадцатипятилетнего Лорда… Хельга с волосами цвета свежей соломы и странными, длинными, острыми ушами, торчащими в разные стороны. Не с уродливо отвисшими мочками, а словно с украшающими её заострёнными верхними частями гипертрофированных хрящиков.
Она нежно прижималась к лорду Винзербри или всё же ко мне, сидя за чародеем, а я гнал коня по тропинке между клубящимися облаками, а затем на самом краю внезапно разверзшейся пропасти остановил лошадь.
И почти тут же из облачного марева вдалеке от нас, оттуда, где возвышалась выстроенная на кряже английская крепостница, торчавшая над облакам, так называемый «кастэл», вылетела огромная туша одноголового ящера-горыныча, оседлавшая укрепление! Проклятое дитя Уробороса, опутанный силами других планов дракон дыхнул пламенем, и оно достало до нас, а я, перед тем как умереть… услышал шёпоток: «Не потеряй меня!» После чего проснулся на полу в холодном поту…
