Так что, тяжело вздохнув, посмотрел на небо, судя по положению солнца, отрубился я минут на двадцать, что было не критично, а затем поковылял к ближнему от нашего коттеджа краю полигона, где возле вкопанных в землю столбиков ранее сбросил свои вещи. Подняв пояс с подсумками, покопался в том, в котором хранил аптечку и склянки с кое-какими не входящими в неё лекарственными зельями, выдаваемыми мне опекуншей, и, найдя пробирку, подписанную как «Живая вода», выпил её в три глотка.
Почему именно в три? Без понятия, так было написано в приложенном рецепте, а неукоснительно следовать таким вот инструкциям меня приучили. Скорее всего, это была «упрощённая», можно сказать, «полевая» мера дозирования состава, необходимая для достижения нужного эффекта. Вот так выпьешь подобную тягучую субстанцию, мало чем похожую на настоящую воду, разом весь пузырёк и придётся весь день провести в обнимку с унитазом, если вообще не верхом на нём, а с некоторыми составами и вовсе можно коньки откинуть.
Чувствуя, как от желудка медленно разливаются по телу то волны тепла, то освежающая прохлада, я сел в полулотос, прислонившись спиной к одному из столбиков и закрыв глаза, попытался проникнуть в собственное ядро и энергетическую систему. «Там» вроде бы тоже всё было в порядке, и я себе ничего особо не повредил. Даже можно сказать, наоборот, живица текла по каналам и меридианам легко и свободно, а сами они, как мне показалось, стали чуть больше и эластичнее. Понятное дело, что всё это довольно-таки субъективные впечатления, и утверждать можно было только то, что волны, испускаемые ядром, двигались стабильно и равномерно, а само оно не пошло в разнос после моего маленького эксперимента.
Хоть я и наделал сегодня кучу глупостей, но когда действие лекарства закончилось, ощутил себя чуть ли не лучше, чем когда появился на полигоне, и не смог себе отказать в навязчивом желании попробовать выполнить «Мисахику» принца Огамы. Не то чтобы я, как и Сазим, прямо-таки тяготился своей скованностью в использовании чар… но и чувствовать себя ограниченным по сравнению с другими студентами мне совершенно не нравилось. Особенно проигрывать Алтынову и Громову, которые тоже, по сути, являясь эгоистами, уже обладали немаленькой наработанной базой как атакующих, так и защитных чар, в то время как у меня имелись только три исковерканных школьных заклинания да убогий «Огненный выстрел».
Последний меня подстегнула разучить Нинка Ефимова как коллега-огневик, когда выяснилось, что, несмотря на смену «эго», чары всё равно даются мне с трудом. Вот только если после серии ручных печатей и активации из рук чародейки вылетал мощный снаряд ярко-алого цвета, то у меня, как бы я ни бился, получался натуральный плевок никак не желающий попадать в цель и постоянно сыплющийся на землю. Пусть даже на ближней дистанции он, по словам Мистериона, выходил чуть ли не опаснее оригинального заклинания.
– «Мидоли но сакурла на хэккари»… – максимально внятно проговорил я, складывая руки в последовательность непривычных печатей и максимально достоверно припоминая ощущения принца Огамы во время создания этих чар.
И ничего… То есть – нет. Какое-то движение живицы к рукам я почувствовал, что уже было успехом. Оно же повторилось и тогда, когда я попробовал использовать активатор на русском, и особенно ярко после сокращения «Мисахика», однако дальше этих токов дело пока что не сдвинулось. Хотя, вполне возможно, я просто переоценивал свои силы, желая всего, много и сразу. Всё-таки была некая наивная надежда, что связанные с моим кланом чары возьмут, да и поддадутся мне с первой попытки… но, как говорится, не судьба.
То ли печати были кривыми, то ли складывал я их медленно, благо у самого принца пальцы так и танцевали, то ли требовалось правильное произношение активатора, сам Огама обладал слегка жутковатым, я бы даже сказал, замогильным голосом, и у меня банально не получалось его скопировать. В общем, по лёгкому вкусного пряника мне не досталось, а потому следовало пахать, пахать и пахать, чем я, собственно, и занялся, старательно доводя незнакомые ручные печати до автоматизма, вначале стоя на месте, а затем рысцой бегая вокруг полигона.
* * *
– У меня актуальный вопрос… – произнёс я, привалившись спиной к дереву и глядя на своих одногрупников, как и я, дожидающихся припозднившегося наставника.
Сегодня мы были в полном составе, хоть для понедельника это не типично, но нас почтила присутствием даже Сердцезарова, которая сейчас изображая ленцу, одарила меня своим вниманием. Алтынов проигнорировал, словно я был пустым местом, а вот Нина с Леной подошли, тут же прервав свой неспешный разговор.
– Что с аэрболом делать будем, господа? – продолжил я. – Время идёт, Мистерион задачу перед нами поставил и вряд ли изменит решение, а сами мы даже не чешемся.
– Хм… вопрос, конечно, хороший, – вздохнув и слегка пожевав пухленькую нижнюю губку, произнесла молодая чаровница. – Время до конца года, конечно, ещё есть, но…
– На самом деле его очень мало, – вклинилась Нина, перебивая Машу.
Да именно Машу, а не Марию. Так я решил отныне называть нашу зазнайку в юбке, чтобы не путаться с книжной родственницей. Всё-таки не доросла она ещё до Марии, тем более что старших нужно уважать, и всё такое…
– Я выясняла через знакомых, которые регулярно играют в «Воздушный мяч», – продолжила тем временем Ефимова, – о соревнованиях объявят примерно через месяц… И да, шансы у нас нулевые, даже если убьём на это всё свободное время. Там такие зубры участвуют, которые этим спортом чуть ли не дышат, а обыкновенным чародеям там делать нечего.
– У тебя есть друзья, играющие в аэрбол? – удивился я, потому как раньше Нина об этом не упоминала.
– Ну да… – пожала плечиками девушка. – Понадобились, вот я и подсуетилась, познакомилась.
– То есть задачу мастер поставил невыполнимую, – нахмурившись и помрачнев лицом ожил Сергей.
– Подождите… – остановила нас Сердцезарова, сложив руки под своей и так немаленькой грудью. – Давайте рассуждать логически. Мог ли наставник дать нам задание, которое мы даже в теории не способны выполнить?
– Скорее нет, чем да, – подумав, сообщила Нина.
– Угу! – согласилась с ней Ленка Суханова.
– Мог, – довольно категорически рубанул я, но потом всё же поправился, чтобы быть более объективным: – Если, конечно, хочет от нас избавиться.
– А он хочет? – вздёрнула бровку Маша.
– Нет, – буркнул Алтынов. – У него определённые обязательства перед моим отцом и кланом.
Мы все удивлённо посмотрели на него. Нет, вовсе не из-за сказанного. Это был, что называется, «общеизвестный секрет», просто от Сергея лично я ожидал скорее какой-нибудь подколки из разряда: «Вы смерды, а я витязь!» – нежели конструктивного диалога.
– Что? – тут же набычился он.
– Да ничего, – ответил я за всех. – Есть какие-нибудь предположения? Как я понимаю, ты его знаешь куда лучше, чем мы все вместе взятые.
– Хм… – задумался «золотой мальчик», потирая пальцами челюсть, а затем переспросил: – У нас точно нет шансов в самом турнире?
