«Он вообще здоровый?» – подумал я, вздохнул, видя, что наставник не вмешивается, и, потерев пальцами переносицу, выполнил требуемое, рявкнув во всю мощь лёгких:
– Я групповой комиссар, Ваше Высокоблагородие, господин Коллежский Советник!
– Ты мне не якай! – проорал он, усаживаясь обратно. – Посад немытый! Имя, фамилия…
– Антон Бажов, Ваше Высокоблагородие, господин Коллежский Советник! – отчеканил я, пытаясь понять, что задумал Мистерион, и как долго будет продолжаться этот цирк. – Комиссар шестьдесят первой группы, Ваше Высокоблагородие, господин Коллежский Советник!
– То-то же! – буркнул охристый мундир, возвращаясь к бумагам. – А то распустились, понимаешь… Хм… Бажов… Слышал что-то такое недавно! Точно. Ты сын… хотя по возрасту скорее внук торговца колбасами с Калашного ряда? Или тот Божев? А, не помню! Глаза у вас похожие…
«Оп-па, как интересно… – мысленно сделал я очередную засечку. – Похожие глаза это вам не… в общем, надо бы посмотреть, что это за торговец колбасами!»
– Никак нет, Ваше Высокоблагородие, господин Коллежский Советник! – отчеканил я со всем положенным старанием. – Сироты мы!
– Ну и замечательно, – буркнул усач еле слышно, – а то было бы неудобно перед стариком…
Работал он быстро. Пёрышко так и танцевало в пухлых ручках, выдавая немалый опыт. Строчки, наносимые на бумагу, были хоть и не читаемы с моего места, но выглядели ровными и аккуратными. На то, чтобы исписать четыре листа, у мужика ушло минут десять, после чего он вспомнил обо мне, так и стоящем навытяжку.
– Подписывай, – не отрываясь от своего дела, он подтолкнул по столешнице несколько только что оформленных документов, а затем пододвинул стойку с письменными принадлежностями. – Вот эту вот, и ещё эти три бумаги. Что встал?!
Хмуро посмотрев на охристого мундира, я аккуратно поднял документы, но вот к перьям прикасаться не спешил. Перед тем как ставить куда-либо вензель, который Ольга Васильевна почему-то величала не иначе как «кляксой», я, следуя тщательно вбитым в голову инструкциям своей опекунши, намеревался внимательно ознакомиться с тем, что мне, собственно, пихают.
– Бажов, я не понял! – заорал мужик, оторвавшись от очередной писанины примерно через пару минут, и побледнел, видя, чем я занимаюсь, вместо того чтобы делать что велено, а затем резко налившись дурной кровью. – Ты что творишь, недоносок?! Тебе, дурню, подписывать сказали, а не…
– Заткнись… – холодно произнёс я, активируя глазки и зажигая на свободной руке небольшой зелёный огонёк, от которого мужик отшатнулся, как дух от святого Древа. – Ты что, простец, реально думал, что мы поверим в эту липу про куратора «самой слабой группы в Полисе»?
– Молчать! – вышло неубедительно, потому как голос чиновника резко дал петуха. – Я шестой чин Княжеского стола…
– …А потому, поорав на нас немного, сможешь заставить подписать эти пасквили, прикрыв свою задницу? – продолжил я, ощущая, что за моей спиной тоже начались какие-то шевеления. – Дядя, ты вообще понимаешь, кто перед тобой стоит?
Первый же подсунутый документ, который я, видимо, должен был немедленно подписать (очень грамотно юридически оформленный на группу, так что потом не придерёшься), под страхом смерти запрещал рассказывать кому бы то ни было о том, что происходило, происходит или будет происходить в этом кабинете, и вообще, в течение действия контракта с неким господином Коллежским Советником Юдинцевым Олегом Михайловичем. А также утверждал, что мы отказываемся от любых претензий в его адрес как от себя, так и от Кланов и организаций, в которых состоим.
Не знаю уж, можно ли так делать или нет, всё же я без году неделя учусь подписывать стандартную отрядную документацию, а не переквалифицировался резко в юриста, о работе которых знаю только то, что они есть. Но в данном случае «Соглашение о неразглашении», в том числе и имени нанимателя, было, похоже, искусно сплетено с «Отказом от претензий». И что-то мне подсказывало, что этот дядька не стал бы подсовывать мне туфту.
На втором листе, с которым я тоже уже успел ознакомиться, не было, на первый взгляд, ничего необычного. Стандартная форма запроса на срочную госпитализацию членов боевой руки в случае чрезвычайных ситуаций на миссии в городе. Меня с такой бумажкой уже успели познакомить в представительстве канцелярии в Академии, а нужна она была на тот случай, если кому из нас по случайности «почти» оторвут голову. Мы как студенты, а не полноценные чародеи могли рассчитывать на то, что в госпитале нас бесплатно поставят на ноги.
Естественно, нужны были такие гарантии от Княжеского Стола в первую очередь Ленке, кто его знает, какие там отношения у Сухановой с её гильдией, ну и мне, если я по каким-то причинам попаду в немилость к Ольге Васильевне. Клановые же в подобных подачках не нуждаются, потому как, случись что, в любом случае получат помощь по высшему разряду. Просто для упрощения оборота бумаг данный документ распространялся не на конкретного человека, а на всю группу сразу.
Вот только одно но! Подобная бумага составляется не на конкретную миссию, а на весь первый год обучения с практикой внутри городской черты. И свою подпись я рядом с закорючкой Мистериона поставил в тот день, когда принял на себя бюрократию группы.
А вот чего на том документе не было, так это двух «дополнений». Первого – о том, что в случае не оказания нам квалифицированной помощи в срок или несвоевременной транспортировки мы, шестьдесят первая группа в лице её представителей, опять отказываемся от любых претензий к кому бы то ни было как от своего лица, так и от организаций. Второго – о том, что данный документ после подписания делает «недействительными» и «ущербными» все прочие аналогичные, составленные ранее.
Третья бумажка была ещё интереснее, и, начав её читать, я привлёк внимание чинуши, а заодно решил прекратить клоунаду, потому как эта напрямую затрагивала уже мою клановую чародейскую честь, о которой в последнее время приходилось постоянно слышать от Ольги Васильевны.
Речь в бумаге, как ни странно, шла о трофеях, а точнее, категориях, на которые мы могли рассчитывать. Так как дислокация прохождения задания ограничивалась чертой полиса, по завершении миссии в наше безраздельное владение должно было перейти оружие и личные вещи бандитов, а также ценности, за исключением ювелирных украшений, найденные на телах, если, конечно, они нас заинтересуют. В том числе и семьдесят пять процентов денежных средств, случись таковым оказаться у гадов в карманах. А вот всё остальное либо отходило Полису, либо должно было быть возвращено настоящим владельцам.
– Да как ты смеешь! Щенок! – орал тем временем отошедший от шока чинуша слегка подрагивающим голосом. – Бунтарь! Против воли самого Князя пошёл… Да тебя в тюрьме сгноят за то, что ты посмел даже подумать на княжьего человека руку поднять…
Я посмотрел чинушу как на раздавленного паровиком лилипа, и он резко осёкся, отступил, роняя кресло и доказывая, что наставника за ним нет, а затем дрожащей рукой медленно потянулся под лацкан мундира.
