Он уже почти подвёл сопротивляющегося чинушу к выходу из кабинета, в замке которого сам собой материализовался ключ, когда вдруг остановившись, хмыкнул и, повернув голову, предложил:
– А знаете что… Чтобы не страдать от безделья, переройте-ка этот кабинет. Может быть, найдете что интересное, – масочник хитро усмехнулся, вновь потянув за собой яростно мычащего и сопротивляющегося чинушу.
– Сделаем, – пообещал я, быстренько закрывая на ключ дверь за наставником и его пленником.
– Ну и что это было? – задала риторический вопрос Нинка.
– А лилип его знает… – буркнул Алтынов, уже успевший залезть в один из ящиков хозяйского стола. – То ли на подставу, то ли на какую аферу похоже. Не удивлюсь, если и бандиты в… как ты там Бажов по-блатному такое место называл?
– «Свищ».
– Во, если в «Свище» бандиты неправильные окажутся.
– Угу… – согласилась Лена.
– Бажов, – прищурилась Сердцезарова. – А что там за бумаги он подписать требовал?
– Первая, что мы под страхом смерти никому ничего не скажем и претензий никаких ни к кому иметь не будем. Вторая, повторная на оказание медицинской помощи участникам группы с отказом от претензий в случае смерти и аннулированием предыдущих документов подобного типа, – пожал я плечами. – Третья, по сути, аналог ограничения для наёмников на сбор трофеев. Нам – что на телах, а всё остальное – непонятному дяде.
– Бред… – фыркнул Сергей, перебирая какие-то учётные книги, в то время как Лена, видимо, как и я, заинтересовалась шкафом с книгами, у которых были цветные корешки без названий.
– А… четвёртая? – живо поинтересовалась Нинка.
– А четвёртая, – я покачал головой, – принятие на себя полных материальных обязательств в случае нанесения «ущерба городской собственности». С немаленькими такими штрафами, если пострадает «трофейное имущество»…
Лена, Сергей и Машка посмотрели на меня словно на идиота. Так, будто это я придумал нечто подобное, да ещё и собственноручно подписал. Два раза!
– Чего вы на меня так уставились?
– Так-так… Как интересно! – отвлёк нас от переглядываний голосок Ефимовой, в котором проскочили очень заинтересованные нотки, причём сама девушка обнаружилась сидящей на корточках перед новеньким, довольно пухлым саквояжем. – А не нашего ли это «куратора» сумочка здесь осталась?
– Нин… – я криво усмехнулся. – Я очень надеюсь, что в ней ничего не тикает?
– Да нет вроде… – предельно серьёзно ответила мне девушка и, ловко вытащив непонятно откуда миниатюрную отмычку, полезла ею в замочек.
Глава 14
Поздняя ночь, без четверти час… Даже для третьего уровня Полиса это такое время, когда обывателям не стоит лишний раз покидать своё уютное гнёздышко, если, конечно, они не живут на оживлённых магистралях или возле какой-нибудь площади. Там и тогда вовсю светит иллюминация, а из работающих ресторанов и прочих увеселительных заведений льётся музыка. И, конечно же, дежурит где-то неподалёку за углом, деловито чадя трубой, постовая машина охранки, которая, не щадя каменноугольного брикетированного концентрата, в любой момент по сигналу тревоги готова доставить подрёмывающих в её чреве жандармов на место вызова.
Забавно, но и выше, и ниже сейчас самая жизнь! Над нами богатые мальчики в дорогих костюмах заканчивают выгуливать своих девочек в вечерних платьях. А порядочные барышни, краснея от собственной дерзости в эти часы, запретные для общения с молодыми людьми, изъявляют желание посидеть ещё немного и выпить ещё одну крохотную чашечку «коффийя», а то и веселящего сбитня или пройтись по вон той вот замечательной галерее, где до сих пор работают магазинчики. А некоторые даже соглашаются посетить примечательную оранжерею, где есть специальные «романтические» уголки, и вкусить там «запретного плода», в тайне трепеща и надеясь, что суровый папенька не узнает о том, что «они даже целовались».
В то же время в других заведениях серьёзные люди обсуждают свои «важные» дела и проблемы. Для кого-то они огромны и значительны, а кто-то на них же смотрит как на сущую безделицу, поражаясь наивности собеседника и изображая внимание, а также предельную собранность. Дегустирует очередной бокал дорогого импортного коньяка, размышляя, как бы так оставить партнера без последних штанов, чтобы он об этом даже не догадался.
Внизу же всё просто. Там тоже полно света, потому как мало кто заботится о безопасности и тем более о правилах, ведь при жизни, по сути, в каменно-бетонном мешке, самодельные факелы есть у каждого, кому они нужны. У тех, например, у кого мягко сияющие, а уж тем более нормальные ночные фонари на улице работали последний раз дай Древо года три назад. Там сейчас грязь, хаос и зло – пусть и в человеческом понимании, а не в том, что несут нам духи. Но я, успевший хлебнуть всего этого с избытком, как ни странно, очень даже рад, что сейчас готовлюсь к встрече с совсем другими опасностями, которые и не снились мне в бытность на Дне.
– Антон! – в который раз недовольно прошипела Сердцезарова, толкнув меня в плечо. – Глаза притуши! Реально как маяк светишь и всё внимание на себя оттягиваешь!
– Прости, – опять притворно повинился я, туша клановое зрение, и улыбнулся. – Просто тобой залюбовался…
– Ой, дура-а-ак… – протянула девушка, расстроенно покачав головой. – Впрочем, как и все вы, мальчишки…
– Я просто комплемент сделал, – пожал я плечами. – Уж как умею. Наша Княжна…
– Катя? – удивлённо покосилась на меня Маша.
– Она. Катерина, – кивнул я, – так вот, на нашем балу, когда мы его открывали…
– Она вообще-то Екатерина, – ехидно ответила девушка. – Так тот «интересный мальчик с необычными глазками» – это, оказывается, был ты? Не смотри на меня так! Мы если не подруги, то как минимум знакомы с самого детства и просто переписываемся иногда. Она вообще много с кем так общается, не ограничивать же себя тщательно подобранными папенькой приближёнными, И да, я знаю, что она с тобой на одном ясеневом факультете.
– «Необычными глазками», значит… Да я что – я ничего, – тяжело вздохнул, стараясь не ввернуть присказку «Москва – большой посад!» – Я, кстати, её при всех на балу «княгиней» случайно обозвал, когда она подошла о «должке» напомнить. Тогда-то не заметил, а уже после… когда дуэльный кодекс штудировал и узнал, что за подобное её официальный «защитник» и на поединок чести мог бы вызвать…
– А она?
– Что она? – я, снова оторвавшись от наблюдения за домом, посмотрел на напарницу.
– Возмутилась? – как ни в чём не бывало, спросила она, при этом её шикарные завитые волосы опять засветились нежно-золотым цветом активного сенсорного эго. – Одёрнула тебя? Ошибка, конечно, простительная, но всё же задевает честь её покойной матери.
– Да нет… Отреагировала, будто так и надо, – передёрнул я плечами. – Я этот момент вспомнил сейчас к тому, что во время танца она назвала меня старым витязем, не знающим слов любви! Так что комплименты я делать банально не умею.
